Название: Основы общей теории перевода - Федеров А.В.

Жанр: Педагогика

Рейтинг:

Просмотров: 1100


При этом во всех случаях оценки отдельных переводов — отрицательной (например, «Гамлета» в переводе Н. Полевого) или положительной («Гамлета» в переводе А. Кронеберга, переводов Струговщикова из Гёте и др.), Белинский исходил из интересов читателя, которому оригинал незнаком и который может познакомиться с ним только по переводу.

Под несомненным влиянием литературных взглядов Белинского и в связи с его взглядами на перевод находится ранняя статья И. С. Тургенева (первоначально  — в «Отечественных записках», 1845, № 1) о «Фаусте» Гёте в переводе М. Вронченко (СПб., 1844). Здесь — та же забота об интересах широкого круга читателей и признание необходимости для переводчиков «таланта, творческого дара», понимаемого, как способность «поэтически воспроизводить впечатления, производимые на них любимым их поэтом», с преобладанием «элемента восприимчивости»2. Тургенев говорит:

 

«Всякий перевод назначен преимущественно для не знающих подлинника. Переводчик не должен трудиться для того, чтоб доставить знающим подлинник случай оценить, верно или неверно передал он такой-то стих, такой-то оборот, он трудится для „массы"... Но на массу читателей действует одно несомненнопрекрасное, действует один талант; талант, творческий дар, необходим переводчику; самая взыскательная добросовестность тут недостаточна. Что может быть рабски добросовестнее дагерротипа? А между тем хороший портрет не в тысячу ли раз прекраснее и вернее всякого дагерротипа?»3.

 

Эта же статья Тургенева дает ценный пример такого анализа -перевода, при котором прослеживается основная черта в отношении переводчика к оригиналу и вскрывается ошибочность, узость, недостаточность его понимания переводимого произведения (Вронченко, как Тургенев это подтверждает множеством цитат, стремился и в самом переводе, и в своем комментарии к нему лишить трагедию Гёте ее философского элемента, доказать мысль, что Гёте и Фауст — против всякого «мудрствования»). Вместе с тем Тургенев встает на защиту Гёте, который «не допускал разъединения идеи и формы», «в глазах которого форма... относилась к идее, как тело к душе!»1. Переводчик же в ряде случаев пренебрегал именно художественным своеобразием подлинника, даже стараясь в комментарии принципиально обосновать такой подход к «Фаусту» ложной ссылкой на то, что будто бы Гёте «во всяком сочинении за важное и главное почитал сущность, существо, смысл, направление... все же остальное, отделку и язык, называл одеждою...»2; чаще же всего Вронченко придерживался слишком буквальной точности, не уберегавшей его, конечно, от смысловых ошибок. «Мы не чувствуем единой, глубокой, общей связи между автором и переводчиком, но находим много связок, как бы ниток, которыми каждое слово русского «Фауста» пришито к соответствующему немецкому слову. В ином случае даже самая рабская верность неверна»3. В результате этого, как неоднократно подчеркивал Тургенев, — громоздкий и бесцветный характер всего перевода, обилие архаизмов словарных и синтаксических, неточность в передаче художественного своеобразия трагедии и связанные с этим неточности в смысловом отношении.

Идущую от Белинского традицию идейного, художественно обоснованного подхода к оценке переводов в конце 50-х и начале 60-х годов непосредственно продолжили Чернышевский и Добролюбов. Хотя в их критической деятельности вопросы переводной литературы занимают в целом меньшее место, чем у Белинского, оба они — по различным поводам — часто затрагивали их.

Н. Г. Чернышевский прежде всего высоко оценил роль переводной литературы по отношению к оригинальной. Так, в рецензии 1856 года на «Лирические стихотворения Шиллера в переводах русских поэтов, изданные под редакцией Н. В. Гербеля», он писал:

 

«...историко-литературные сочинения только тогда не будут страдать очень невыгодною односторонностью, когда станут на переводную литературу обращать гораздо больше внимания, нежели как это обыкновенно делается теперь»4.

 

Внимание Чернышевского в области переводной литературы привлекали прежде всего вопросы выбора. Он восставал против непродуманности, случайности, произвольности отбора переводимых произведений. Так, в рецензии на сборник «Стихотворений» Плещеева, вышедший в 1861 году и содержавший целый ряд стихотворных переводов, он упрекал поэта в неразборчивости:

 

 

«...в его книжке есть стихотворения и даровитейшего из немецких романтических лириков Эйхендорфа и из бездарнейшего католического романтика Оскара Редвица»1.

 

«Плещеев, — как говорит Чернышевский, — переводит и таких действительно замечательных поэтов, как Фрейлиграт и Мориц Гартман, и таких слабых, хотя известных в Германии стихотворцев, как Роберт Пруц и Карл Бек»2.

 

Нетребовательность, безразличие переводчика к художественной и идейной стороне выбираемых им произведений для Чернышевского были нетерпимы.

В другом случае - при оценке сборника «Песни разных народов» в переводе Н. Берга (М., 1854) - он резко осудил случайность, нехарактерность выбора. О составе этого сборника он писал:

 

«...замечательного, обрисовывающего характер поэзии у известного народа не ищите ни в одном отделе; напротив, именно лучшие и самые характеристичные песни пропущены, как недостойные внимания»3.

 

Вместе с тем Чернышевский сделал Бергу и другой не менее существенный упрек, указав на то, что вместо перевода (в собственном смысле) он дает лишь переделки народных песен, допускает многочисленные пропуски в них, лишает их народного своеобразия.

О требованиях, какие Чернышевский предъявлял к переводу сточки зрения языка, позволяет судить его статья -рецензия на перевод книги Аристотеля «О поэзии», выполненный Б. Ордынским (1854). На последней странице этой рецензии Чернышевский резко возражает против стремления к чрезмерной, т. е. дословной, близости в передаче подлинника и против индивидуального произвола переводчика, сказывающегося в отступлениях от литературной нормы. Чернышевский писал:

 

«...заботиться о буквальности перевода с ущербом ясности и правильности языка, значит вредить самой точности перевода, потому что ясное в подлиннике должно быть ясно и в переводе; иначе к чему же и перевод?»4.


Оцените книгу: 1 2 3 4 5