Название: Хрестоматия по культурологии. Том 2. - Сальникова В.П.

Жанр: Культурология

Рейтинг:

Просмотров: 841

Михаил Александрович ЛИФШИЦ

1905 – 1983

ЛИФШИЦ Михаил Александрович — советский философ, эстетик, культуролог, литературный критик. Учился в Москве в Высшем художественно-техническом институте, с 1925 г. читал курсы философии и эстетики в вузах Москвы. В 1938 – 1941 гг. Лифшиц был главным редактором серии «Жизнь замечательных людей». В последующие годы редактировал многочисленные издания классиков философской и общественной мысли. Лифшиц был действительным членом Академии художеств СССР, доктором философских наук.

Угол зрения, присущий Лифшицу, сам философ называл «обыкновенным марксизмом». Он был последовательным марксистом на протяжении всей своей жизни, в 30-е гг. участвовал в борьбе против вульгарного социологизма. В это же время Лифшиц был составителем сборников «Маркс и Энгельс об искусстве», «Ленин о культуре и искусстве», переведенных на многие языки.

В центре научных интересов Лифшица — изучение философского эстетического наследия К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина. Работы «Философия искусства К. Маркса», «Марксизм и художественная культура» и др. отличаются глубиной анализа эстетических воззрений основоположников марксизма. Лифшицу была присуща широкаяэрудиция в области мировой философской и эстетической мысли. В 30 – 40-е гг. он пишет ряд работ, которые относятся к жанру философско-исторической публицистики. Среди них «Иоганн Иоахим Винкельман и три эпохи буржуазного мировоззрения», «Литературное наследство Гегеля», «Вольтер — мыслитель и художник», «Джамбаттиста Вико», «Эстетика Гегеля и диалектический материализм». Это очерки по истории общественной мысли, главное место в них занимают вопросы искусства в широком смысле слова.

Лифшиц работал в эпоху тоталитаризма, отмеченную прежде всего идеологической непримиримостью. Его мировоззренческая принципиальность, бескомпромиссность, научная последовательность не могут не вызвать уважения. Однако черты эпохи, ее противоречия, естественно, нашли свое отражение в его трудах. Особенно это заметно в работах 60 - 80-х гг. Они посвящены проблематике современной советской и зарубежной культуры и носят откровенный публицистический характер. Статьи в книгах «В мире эстетики» (1985) и «Искусство и современный мир» (1978) отличаются яркой полемичностью, публицистическим пафосом, эмоциональностью. Они направлены против многого и многих, но теряют глубину подхода к анализируемым произведениям искусства. Уже посмертно были опубликованы «Очерки русской культуры», представляющие собой стенограмму цикла лекций, прочитанных в 1943 г.

Сочинения

1. Лифшиц М. А. Собрание сочинений: В 3 т. М., 1984 – 1988.

2. Лифшиц М. А. Искусство и современный мир. М., 1978.

3. Лифшиц М. А. В мире эстетики: Статьи 1969 – 1981 гг. М., 1985.

4. Лифшиц М. А. Очерки русской культуры: Из неизданного. М., 1995.

5. Лифшиц М. А. «Сейчас нам кажется, что истины нет...» // Свободная мысль. 1992. № 6.

6. Лифшиц М. А. Карл Маркс. Искусство и общественный идеал. М., 1972.

7. Лифшиц М. А. Мифология древняя и современная. М., 1980.

Античный мир, мифология, эстетическое воспитание1

<...> Нам говорят, что люди древних культур жили в мифе, а не избирали его сюжетом для своих произведений — вот почему они не превзойдены в своем искусстве. Так ли это? И да и нет. Жить в мифе трудно. Самые отсталые островитяне не живут в мифе, когда они строят свои каноэ. Они делают это по всем правилам первобытного инженерного искусства, как «рациональные», а не «символические» животные. Это доказано такими авторитетными учеными, как Боас, Малиновский2, Рейдин, в их полемике против известной гипотезы Леви-Брюля3 о первобытном мышлении.

Еще труднее жить в мире художнику — в нем легче умереть. Согласно преданию, Фидий4 умер в тюрьме, ибо сикофанты открыли, что на щите богини один из греков, сражавшихся с амазонками, слишком напоминает самого скульптора, а другой — Перикла5. Это было кощунством, оскорблением божества, требующим примерного наказания. Что же сказать о других видах религиозной мифологии, не допускающих реального изображения человека вообще или сурово карающего за всякий образ живого?

В творчестве Фидия сам предрассудок, т. е. вера в богиню — покровительницу города, способствовала победе искусства. Это возможно. То, что с формальной точки зрения представляется нерациональным и дажа иррациональным, с более широкой, всемирно-исторической точки зрения может иметь глубокий разумный смысл. Если конкретное мышление требует разграничительных линий, то границы добра и зла нужно искать на почве диалектического тождества противоположностей, в живой истории, а не в бедной абстракции рассудка. Рациональное не значит рассудочное—скажем мы корифеям философской моды XX века и целому стаду их подражателей.

В печальном конце Фидия дает себя знать другая сторона дела. Здесь предрассудок берет свое, являясь перед нами в чистом виде, как полная противоположность того, что делает человека «рациональным животным». Здесь оправдались слова Ницше — боги хороши только после смерти. Мифы также хороши только после смерти их «доисторической бессмыслицы», а эти бессмыслицы ярче всего выступают там, где миф, основанный на представлениях о сверхъестественных существах, переходит в религию как таковую. Искусство и литература образуют другой полюс духовно-практического отношения к миру, враждебный религии. Если художественное творчество растет из первобытного мифа, то, с другой стороны, в каждой песне народного певца, в каждой реальной пластической ценности, созданной искусством, миф умирает как памятник «доисторической бессмыслицы», чтобы воскреснуть как образ высокого человеческого смысла.