Название: Хрестоматия по истории философии - Баранова В.И.

Жанр: Филология

Рейтинг:

Просмотров: 843

Эта проблема в качестве проблемы демаркации была сформулирована еще одной универсальной головой века К-Р.Поппером. Его критический рационализм первоначально вырос из противопоставления неопозитивистскому логическому эмпиризму с его принципом верификации — метода фальсификации, который приближенно можно сформулировать в виде максимы: нефальсифицирумые (то есть те, для которых нельзя указать метод опровержения) утверждения ненаучны. Конечно, столь явное продвижение по пути рационального осмысления действительности сопровождалось огромным исследовательским энтузиазмом, когда казалось, что вот-вот здание единого языка науки будет окончательно достроено.

Эйфория кончилась в начале 50-х годов, когда была осознана утопичность подобного пути обоснования научного познания. Серьезную роль в трансформации общей картины познания, — то, что позже будут называть кризисом или даже крахом логического позитивизма, — сыграло установление шаткости эмпирического фундамента у построенного неопозитивизмом здания — из-за так называемой теоретической нагруженное™ факта. Крах был столь жё' внушителен, сколь и предшествующий взлет. Одним из первых удар нанес бывший американский член Венского кружка У.Куайн своей ныне уже ставшей классической статьей «Две догмы эмпиризма». Первая «догма» — иллюзия принципиальной разницы аналитических (логических и математических)и синтетических (опытных, эмпирических) суждений; вторая — иллюзия того, что осмысленность высказывания проистекает из непосредственного чувственного опыта субъекта. Опровергая эти догмы, У.Куайн не только показал, что, во-первых, нет различия между аналитическими и синтетическими суждениями и что, во-вторых, нельзя свести все осмысленные высказывания к непосредственному чувственному опыту — после него, грубо говоря, нельзя было уже усомниться в том, что любой факт «отягощен» теорией с самого начала. То и другое — следствие изолированного рассмотрения предложений вне контекста языковой системы.

Позиция У.Куайна предельно ясна, но выявить ее теоретические истоки довольно трудно.. Сам себя он часто называет научным реалистом и натуралистом (в математике он крайний номиналист), тогда как при необходимости однозначно определить его позиции гораздо правдоподобнее было бы счесть его одним из первых постпозитивистов; для него, как и для Б.Рассела, «существовать — значит быть значением связанной переменной», а между тем У.Куайну всецело присущ релятивизм, характеризующий постпозитивистов. У него предпочтение онтологии — всецело прагматично и конвенционально (тезис онтологической относительности: знание об объектах можно описывать на основе разных языков, и тогда не разрешить вопрос о взаимной переводимости языков — каждый язык несоизмерим с другим, поскольку имеет в качестве референта другой мир объектов).

Задним числом легко проследить выразительную, хотя и не Прямую логику концептуального развития представлений о механизмах познавательного процесса. В первой половине XX века усилиями представителей аналитической философии осуществлялось движение от обыденного языка к формализованному, причем обнаруживались поначалу все более мелкие значимые детали этого процесса, вычленялись все более дробные единицы анализа, пока процесс не дошел до уровня фактичности и логической выводимости. Тогда и обнаружилась зависимость фактов от теории, высказывания — от контекста. С этого момента движение изменило направление, и постепенно возобладала тенденция к укрупнению единицы анализа. И теперь эта тематика в рамках общего философского поля сделалась предметом особой философской дисциплины — философии науки.

Рубежное явление здесь, однако, — философия Л.Витгенштейна эпохи «Философских исследований»: от анализа искусственных языков он перешел здесь к естественным языкам, включив в язык через «языковые игры» практически всю культурную реальность, поскольку, согласно этой гипотезе, все социальные болезни происходят от бессознательного смешения в поведении индивидов «правил» различных игр. Во многом именно благодаря универсальности этой гипотезы второе дыхание обрела аналитическая философия, отныне существующая наряду с противоположно направленными устремлениями философов науки, с новейшими тенденциями в понимании ее социокультурной обусловленности.

Такая зеркальная теоретическая перспектива, однако, как и всякая абстракция, сильно огрубляет действительность. Реальная смена предпочтений в философском анализе науки — историческая картина — связана с изменчивой иерархией приоритетов. Поначалу, по логике вещей, должна была получить принципиальное решение уже знакомая проблема демаркации, после чего открывался путь к объяснению механизмов приращения научного знания и была осознана недостаточность картины познания как поступательного роста знания путем количественного накопления моментов истинного знания, что ярче всего выразила следующая ступень эволюции взглядов К. Поппера — автора «Логики научного открытия».

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ... ОТ ПОЗИТИВИЗМА

Переход к новому — постпозитивистскому — этапу современного философского развития, начатый статьями У.Куайна, завершился десятилетие спустя ярким событием — вышедшей в 1963 году и произведшей впечатление разорвавшейся бомбы книгой Т.Куна «Структура научных революций», открывшей самую острую философскую полемику второй половины века. Главным предметом полемики сделалось введенное Т. Куном уже знакомое понятие познавательной парадигмы, у автора трактуемое нечетко — то как совокупность неосознаваемых предпосылок исследования, создающих научную традицию, то как образец решения проблем-головоломок, принимаемого научным сообществом. Между этими крайними значениями понятия располагается, по подсчетам специалистов, еще несколько. Так или иначе, в итоге историческая картина научного познания предстала в совершенно новом свете — как конкуренция различных познавательных парадигм, признаваемых, разделяемых «научным сообществом». В истории сменяются периоды «нормальной науки», когда ученые заняты решением своих головоломок, и периоды революций — рождения новых парадигм, которые не опровергают старые, а просто вытесняют их. Научную теорию — подоснову старой парадигмы не оспаривают, не «разоблачают», а просто... забывают, поскольку парадигмы несоизмеримы, а переход от одной к другой обусловлен не эпистемологически, а социально — изменившимися социальными условиями, предпочтениями, вкусами исследователей и проч. Так утверждался антикумулятивистский взгляд на процесс познания, оформлялся «социологический поворот» в философии науки, а вместе с тем торжествовал победу над интернализмом, настаивавшем на примате внутренней логики научного познания в развитии науки, — экстернализм — представление о решающей роли внешних — в первую очередь социокультурных — факторов в научном развитии. Однако неопределенность постановки, непроработанность решения вопроса о переходе от одной парадигмы к другой породили законные упреки со стороны приверженцев этой новой философско-научной «парадигматики» — упреки в измене Т.Куна научному подходу, его уступках иррационализму.