Название: Философия и история образования - Степашко Л.А.

Жанр: Философия

Рейтинг:

Просмотров: 1937


В истории образования значительным событием начала века явился Устав 1804 г.: государственная система школ, существовавшая с 1786 г., реформировалась в соответствии с либеральными устремлениями Александра I и его ближайшего окружения. Устанавливалась единая образовательная система: приходское училище, уездное училище (преобразованное малое народное училище), гимназия (преобразованное главное народное училище), университет. Общее образование было ориентировано на широкий круг знаний, включая философию, логику, языки (гимназия). Требования к учащимся отличались мягкостью, непривычной и для европейской школы. Преемственность ступеней системы открывала доступ к среднему и высшему образованию всех податных сословий. Начиналось формирование слоя разночинной интеллигенции, которая сменит дворянскую интеллигенцию на исторической арене борьбы за свободу личности, за права человека, за ликвидацию крепостничества. Приобретая образование, разночинцы усваивали дворянскую культуру, принимали «барское обличье», становились «чужими» в родной среде. Раскол между интеллигенцией и народом будет ощущаться ею все более трагично, к 70-м годам XIX в. вызреет стремление «идти в народ». По мере изменения политики Александра в сторону реакционной аракчеевщины, в царствование Николая I в образовательной политике нарастали «охранительные» тенденции. Чтобы затруднить доступ к среднему ивысшему образованию разночинцев, с 1819 г. вводится плата за обучение, Устав 1828 г. ликвидирует преемственность между начальным и средним образованием. Для «пресечения вольнодумства» вводятся запреты на преподавание естествознания, философии, политэкономии, эстетики, логики, статистики, а с 1845 г. в гимназическом образовании устанавливается «грамматический классицизм»: 41% учебного времени отводится на изучение латинского и греческого языков, их грамматики. Гуманности отношений (Устав 1804 г.) противопоставляются надзор и палочная дисциплина (в гимназии с 1828 г. в трех младших клавсах, а с 1838 г. для всех гимназистов были введены телесные наказания).

Главное в образовательной политике — стремление власти «завладеть умами юношества». В годы, когда декабристы томились в сибирских острогах, министром просвещения С. Уваровым была разработана школьная идеология «православия, самодержавия и народности» как «истинно русских охранительных начал». Администрации школ и местным органам власти предписывалось следить за политической благонадежностью учащихся и учителей.

Несмотря на многие трудности материального характера (зависимость училищ для народа от благотворительности), препятствия сословного, «охранительного» характера сеть школ росла. В государственной системе школ к 1833 г. насчитывалось 245 тыс. учащихся (на 50 млн. населения). Народные школы сначала открывались в городах, а с 30-х годов и в селах, где жили государственные и удельные крестьяне. В селениях крепостных крестьян школ почти не было. Зато увеличивалось число сословных учреждений (в т.ч. открыты три лицея для подготовки дворянских юношей к государственной службе в качестве дипломатов, юристов), частных пансионов для мальчиков и девочек. Продолжалась общественная инициатива в организации школ для народа, в частности создание будущими декабристами полковых школ для солдат. Вопрос о народном образовании от дебатов на тему о том, стоит ли обучать народ грамоте и тем «вредить его состоянию», перешел в плоскость острой критики образовательной политики правительства, лишавшей миллионы людей права на элементарное обучения.

Рассматриваемый период, характеризовавшийся в культурно-историческом развитии становлением национального самосознания, предстает в развитии педагогической мысли временем формирования общественного педагогического сознания. Ведущая роль в этом процессе принадлежала дворянской интеллигенции. Карамзин и Чаадаев, Жуковский и Пушкин, Сперанский и Пестель, Грановский и Лобачевский, наконец, венчающие этот период и передающие эстафету будущему — разночинной интеллигенции — Белинский, Герцен, Огарев. Это далеко не полный перечень мыслителей, литераторов, ученых, государственных и общественных деятелей, которые активно обсуждали вопросы отечественного образования, оказывали влияние на формирование общественного мнения в сфере педагогики, исподволь подготавливали ее выделение в самостоятельную область научного знания.

Характерная особенность в постановке педагогических проблем, проявившаяся уже в предшествующий период, — сопоставление русских педагогических реалий и западных, обращение к педагогическим авторитетам Европы, создание тем самым единого «поля» педагогической культуры. В потоке духовной жизни российского общества выделим тех ее носителей, кто оказывался в оппозиции (разного уровня) к современной действительности, к состоянию воспитания и образования. Люди такого направления оценивали европейский гуманизм как «классическую традицию свободной мысли», обогащали себя духовным опытом такого плана и создавали в общественной жизни «освободительные настроения». И либерально настроенная интеллигенция, и революционеры (от декабристов до Герцена) в педагогических вопросах выступали с общих гуманистических позиций. По-прежнему остро актуальным оставался вопрос о народном образовании.

В обосновании необходимости образования для народа звучали мотивы как социальные: посредством законов можно управлять только просвещенным народом (М. Сперанский), так и личностно-ценностные: человек — высшее на земле, наделен природными дарами, которые развивает образование                            (Н. Лобачевский). Сословность в образовании оценивалась как противоречащая идеалам равенства прав человека, свободного развития личности. Принимая сословность образования как данность, изменение которой — процесс длительный и постепенный, либералы рассматривали в качестве цели народного образования не традиционную элементарную грамотность, а «настоящее понимание жизни», по сути, развитие самостоятельно мыслящей, сознающей свое положение личности. Декабристы же эту идею осуществляли в своем опыте обучения детей и взрослых.

Соотношение в образовании общечеловеческого и национального начал — этот вопрос был вызван не только засильем иностранцев в дворянском воспитании, но и раздумьями об исторических судьбах России. В начале века определились два основных подхода к решению проблемы. По глубокому убеждению одних, в воспитании на первом месте должен быть «не россиянин, не православный, а человек вообще». Эта позиция аргументировалась тем, что наука, основа образования, не является собственностью какого-то народа, цель воспитания тоже имеет общечеловеческий характер: «образование для добродетели» (2, 120). Для других же родной язык и словесность — «первые училища для молодой души», а «любовь к отечеству и народная гордость» — необходимая задача воспитания; «патриот спешит присвоить отечеству благодетельное и нужное, но отвергает рабские подражания в безделках, оскорбительные для народной гордости. Хорошо и должно учиться, но горе и человеку, и народу, который будет всегдашним учеником!» (2, 64).

В 30—40-е годы, когда дворянская интеллигенция «разделилась» на «славянофилов» и «западников», противостояние обозначилось более резко, хотя западниками осознавалось то, что общечеловеческое воспитание — это довольно условная теоретическая конструкция, как и человек вообще. От Пушкина до Белинского продолжалась тема образования на базе родного языка, словесности, истории, географии отечества. Официальный идеолог профессор Московского университета Шевырев усматривал решение проблемы в уваровской формуле «православие, самодержавие и народность». Славянофилом Киреевским был поставлен вопрос: «Образованность заимствованная не должна ли быть в борьбе с чуждой ей национальностью?» (2, 206). Герцен, как бы поднявшись над «дискуссией» времени, находил общее решение вопроса в том, что «для каждой эпохи — так и для каждой страны, еще более для каждого сословия, а может быть, и для каждой семьи — должно быть свое воспитание» (2, 321).


Оцените книгу: 1 2 3 4 5