Название: Философия - Спиркин А.Г.

Жанр: Философия

Рейтинг:

Просмотров: 1906

Собственность выступает как социальное явление не в том смысле, что она предполагает реальное наличие хотя бы нескольких людей, а в том более глубоком смысле, что сама идея собственности логически включает допущение определенной социальной связи, без которой вообще невозможно помыслить ни идею собственности, ни бытие последней.

Собственность предполагает момент публично-правовой ограниченности, т.е. подразумевает целый ряд социальных обязанностей, которые общество возлагает на собственника, поскольку не может терпеть явного злоупотребления собственника своим правом, наносящего вред интересам общества, или неисполнения лежащих на собственнике обязанностей. При этом государство может вмешиваться в права собственника, может ограничить его свободу и даже лишить его этого права, например при загрязнении окружающей среды.

О многообразии форм собственности. На вопрос, какая собственность нам нужна, можно с определенностью ответить: “Многообразная! Такая, которая призвана максимально разумным образом удовлетворять потребности и интересы граждан и общества в целом”.

Закон о собственности является разумным и нравственно санкционированным, если он построен по принципу наиболее рационально поставленной пирамиды: в ее основании находится человек с его интересами, а наверху —государство как нечто производное. Все должно начинаться с основания пирамиды, т.е. с интересов личности.

Говоря о многообразии форм собственности, мы имеем в виду довольно известные вещи. Кто же не знает, что такое личная собственность? Это все, что принадлежит мне как лицу, — мои одежда, обувь, мой портфель, мой письменный стол и т.д. Уже упоминалось, что личности принадлежат и ее физические, и духовные начала. Это то, на что никто не может претендовать, как на нечто общее, даже в рамках частной собственности. В личной собственности моя воля лична: я как индивидуальность владею, пользуюсь и распоряжаюсь этой собственностью, например моими одеждой, обувью, книгами, пишущей машинкой и т.п. Под частной собственностью подразумевается все, что принадлежит семье, — это семейно-частная собственность. Частной может быть и собственность какой-либо группы владельцев, в том числе какой-либо компании. Большой массив собственности является общественной, т.е. принадлежащей государству. Это то, что принадлежит всем вообще и никому в частности, как это имело место при советской власти, да и теперь земля, например, в основном является еще общественной, т.е. государственной, собственностью.

Частная собственность тесно связана с самой природой человека, с его телесной и душевной организацией, с его насущными потребностями и ценностными ориентациями, с теми мотивами, которые вынуждают его трудиться, иметь свою семью, свой кров, свое хозяйство; это то, в чем он находит свое самоутверждение, смысл своей жизни. Частная собственность — мощный источник продуктивного .труда и свободной хозяйственной инициативы; она способствует самореализации физических и духовных сил личности. Частная собственность и рыночные отношения дают людям имущественную самостоятельность, развивают личную инициативу, стимулируют и совершенствуют самодеятельные, предпринимательские навыки, воспитывают чувство ответственности в своем деле и вообще в жизни. И наконец, частная собственность укрепляет правосознание, культуру законопослушания. Реальное бытие личности проявляется в его собственности.

Тот, кто отвергает частную собственность, тот принижает и даже унижает личностное начало, самодеятельность, самоценность творческого начала в личности, ее свободные искания и способность к риску. А этим он подрывает и интересы, в том числе экономические, общества, государства.

В нашей стране большевистский переворот лишил людей частной собственности. Но время доказало неразумность этого шага.

Характеризуя ложный путь в сторону изничтожения самой идеи частной собственности, И.А. Ильин, несколько сгущая краски, писал, что человеку реально дан от Бога особый способ телесного существования и душевно-духовной жизни — индивидуальный. И всякая теория, всякая педагогика или политика, которые с ним не считаются, обречены. Индивидуальный способ бытия отнюдь не исключает ни общения, ни единения, ни совместности людей, но всякое общение, всякое единение и всякая человеческая совместность, которые пытаются игнорировать личную раздельность, самодеятельность и самоценность человеческого существа, идут по ложному и обреченному пути. Ложность этого пути обнаруживается в наступающем снижении уровня и качества всех сторон жизни: снижается уровень внешне-телесного существования (питание, одежда, жилище, здоровье), снижается уровень душевной дифференцированности (сложности, многосторонности, тонкости и гибкости), падает качество труда, продукта, творчества и особенно нравственности, правосознания, искусства и науки. Всякая культура — материальная и душевно-духовная — разлагается и извращается. Происходит некий провал в упрощенность, которая создается искусственно и потому лишена всех былых достоинств. Творческие различия исчезают из жизни, уступая место монотонной одинаковости, одинаковой опустошенности, повальному оскудению[453].

Частная собственность не изначальна: “мое” и “твое” появились в ходе истории. “Пользование стихийными предметами не может по своей природе сделаться частным, стать предметом частного владения. В римских аграрных законах отражена борьба между общей и частной собственностью на землю; частная собственность как более разумный момент должна была одержать верх”[454]. И она одержала верх по праву своей разумности.

В связи с рассмотрением проблемы собственности нельзя обойти такой “щекотливый” вопрос, как равенство. Хорошо известно, что не существует равенства людей от природы. Стало быть, не может быть равенства и в сфере собственности. “К тому же равенство, которое хотели бы ввести в распределение имуществ, все равно было бы через короткое время нарушено. То, что осуществлено быть не может, не следует и пытаться осуществить”[455]. Ибо люди действительно равны, но только перед законом. “Утверждение, будто справедливость требует, чтобы собственность каждого была равна собственности другого, ложно, ибо справедливость требует лишь того, чтобы каждый человек имел собственность”[456]. Здесь Г. Гегель имел в виду частную собственность. Ведь истинно понятый принцип справедливости гласит: не “всем одно и то же”, а “каждому свое”. Это ясно, поскольку каждый человек, каждая семья уникальны во всех отношениях: и биологическая, и имущественная наследственность и наследование изначально разные.

Частная собственность предполагает ее наследование. Наследственная собственность, по словам Вл. Соловьева, есть пребывающая реализация нравственного взаимоотношения в самой тесной, но зато и в самой коренной общественной сфере — семейной. Наследственное состояние — это, с одной стороны, воплощение переживающей, чрезмогильной жалости к детям, а с другой — реальная точка опоры для богочестивой памяти об отошедших родителях. Но с этим, по крайней мере в важнейшем отделе собственности — земельной, связан и третий нравственный момент — в отношении человека к внешней природе, т.е. земле. Для большинства людей этот момент может стать нравственным только при условии непосредственной земельной собственности. Понимать земную природу и любить ее ради нее самой дано немногим; но всякий, естественно, привязывается к своему родному уголку земли, к родным могилам и колыбелям. Эта связь — нравственная и притом распространяющая человеческую солидарность на природу и этим полагающая начало ее одухотворению. Недостаточно признать в этой собственности очевидно присущее ей идеальное свойство, но необходимо укрепить и воспитать это свойство, ограждая его от слишком естественного в данном состоянии человечества перевеса низменных, своекорыстных побуждений. Должны быть положены решительные препятствия обращению с землей как с безразличным орудием хищнической эксплуатации и должна быть установлена в принципе неотчуждаемость наследственных земельных участков, достаточных для поддержания в каждом нравственного отношения к земле[457].