Название: Философия - Лавриненко В.Н.

Жанр: Философия

Рейтинг:

Просмотров: 1463

Однако первым, кто положил начало самостоятельному фи­лософскому творчеству в России, был Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856). Свои взгляды он изложил в знаменитых «Фило­софических письмах». После публикации в 1836 г. первого из них автор был объявлен сумасшедшим и посажен под домаш­ний арест.

Центральное место в учении Чаадаева занимает философия человека и философия истории. Человек, писал он, существо двойственное: природное и духовное. Задача философии состо­ит в том, чтобы изучать его не как природное, а как духовное существо. При этом Чаадаев исходит из принципа методологи­ческого и социологического коллективизма при изучении чело­века: человеческая коллективность определяет индивидуаль­ность, а коллективный разум — субъективный. Идеология ин­дивидуализма оказывается, таким образом, порочной в самом своем основании. Коллективистская сущность человека явля­ется тем основным фактором, который отличает его от живот­ного, и без общения с другими людьми, пишет Чаадаев, «мы бы мирно щипали траву», т.е. так и оставались бы животными.

Философия истории Чаадаева зиждется на принципе прови­денциализма. Определяющим фактором общественного разви­тия является божественное провидение. Божественная воля, лежащая в основе истории, с наибольшей полнотой воплоща­ется в христианстве. Оценка исторического процесса России иее исторической миссии носит у Чаадаева двойственный и даже противоречивый характер. С одной стороны, он страст­но обличает Россию и ее историческую роль; говорит о том, что само провидение как бы исключило ее из своего благодетельно­го действия, что она «заблудилась на земле», и мы живем лишь одним настоящим без прошлого и будущего, что «исторический опыт для нас не существует» и т.д. и т.п. Всячески превознося католический Запад, Чаадаев ставит его в пример православ­ной России. Но, с другой стороны, он пишет, что именно в силу своего отличия от Запада Россия имеет особую, «вселенскую миссию», заключающуюся в осуществлении «интересов челове­чества». Возражая против своих же ранних обвинений в адрес россии, называя статью, в которой они содержатся, «злополуч­ной», он пишет, что ее ждет великое будущее. «И это великое бу­дущее, которое, без сомнения, осуществится, эти прекрасные судьбы, которые, без сомнения, исполнятся, будут лишь ре­зультатом тех особенных свойств русского народа, которые впервые были указаны в злополучной статье»1.

Следует также отметить, что историософская концепция Чаадаева включает в себя и принцип географического детер­минизма. Особенно это относится к отечественной истории. «Географический фактор» определяет, по его мнению, характер всей нашей общественной жизни, является господствующим во всей нашей истории и «содержит в себе, так сказать, всю ее философию»2.

Роль исторической концепции Чаадаева, как и сама эта концепция, противоречива. С одной стороны, прославляя Запад, Чаадаев явился предтечей западничества в России. С другой стороны, оправдание исключительности России, ее особого предназначения послужило утверждению славяно­фильства. Сам автор, конечно, осознавал двойственность своей позиции и связывал ее с тем, что наш народ пока далек от «сознательного патриотизма» и любит отечество на манер тех юных народов, «которые еще отыскивают принадлежащую им идею, еще отыскивают роль, которую они призваны испол­нить на мировой сцене»3. Правота автора по вопросу о неопре­деленности характера национальной идеи обнаруживается сразу же, как только мы обратимся к представителям русской общественной мысли, идущим вслед за Чаадаевым. Два на­правления, противоположным образом объясняющие смысл и значение русской идеи, предстают перед нами: славянофилы и западники.

Славянофильство как направление философской мысли за­нимает видное место в мировоззренческом творчестве середи­ны XIX в. Основные его представители были противниками как западников, так и революционных демократов. Они заложили основу русской религиозной философии второй половины XIX в. Основателями этого направления были А.С. Хомяков и И.В. Киреевский, к которым присоединились К.С. Аксаков, И.С. Аксаков, А.И. Кошелев, Ю.Ф. Самарин и др. Близки к славя­нофилам по идейным позициям были писатели В.И. Даль А.Н. Островский, Ф.И. Тютчев, Н.М. Языков.

Лучше всего представление об этом течении дает филосо­фия Алексея Степановича Хомякова (1804—1860), который был главой и идейным вдохновителем всей группы. Отмечая отрицательное влияние Запада и петровских реформ на рус­скую жизнь, он полагал, что ее коренные начала — правосла­вие и община — остались в своей сущности прежними. Воз­рождение на Руси форм патриархальной жизни, возврат к идеалам «Святой Руси», утверждение православия как вечного начала — такова основа социально-исторической концепции Хомякова, носящей провиденциалистский и мистический ха­рактер. Пафос его историософии заключается в надежде и даже призыве к России стать впереди всемирного просвеще­ния. «Всемирное развитие истории, — пишет он, — требует от нашей святой Руси, чтобы она выразила те всесторонние нача­ла, из которых она выросла».

Церковь для Хомякова является «первореальностыо». С этим связана и разработка философской антропологии в духе «со­борности» (свободной общности), основателем которой он явил­ся. Утверждение принципа соборности есть не только отрица­ние индивидуализма в различных его проявлениях (методоло­гии, социологии, морали), но и коллектива, который, по его мнению, лишает личность свободы. Социальная философия Хомякова, включающая культ «общины» и «соборности», на­правлена, таким образом, на преодоление как индивидуализ­ма, так и казарменного коллективизма, на утверждение прин­ципов свободы и любви, которые содержатся в русской право­славной церкви.

С этим связана и его философия человека. Только в христи­анском единении личность обретает свою силу и значение. Вместе с тем Хомяков впервые в русской философии обращает внимание на трагическое противоречие человеческого суще­ствования. Оно заключается в том, что будучи призваны к свободе, к божеству, люди, тем не менее, сами ищут образа жизни, в котором царит необходимость. Они постоянно уходят от свободы в церкви в царство природной или социальной не­обходимости, живя в ней и становясь ее рабами. Таким обра­зом, они меняют подлинный смысл, предназначение и цен­ность жизни (стремление к свободе, к Богу) на ложные ценнос­ти. Эта тема трагизма человеческого существования впослед­ствии неоднократно будет возникать в русской религиозной философии.

Другой путь развития и предназначения России обнаружи­вается в концепции так называемого западничества, предста­вители которого ориентировались на западноевропейскую ци­вилизацию. К этому направлению принадлежали такие мысли­тели, как А.И. Герцен, Н.П. Огарев, К.Д. Кавелин и др. Тесную связь с ними поддерживал В.Г. Белинский, а среди писателей — И.С. Тургенев. Все они критиковали церковь и тяготели к мате­риализму.