Название: Философия - Лавриненко В.Н.

Жанр: Философия

Рейтинг:

Просмотров: 1460


Как и Шеллинг, Соловьев называет свое учение философией «всеединства». Ее он рассматривает как начало новой «положи­тельной» философии, но «положительной» не в позитивистском смысле, а в плане противопоставления ее западноевропейско­му рационализму. Соловьев исходит из нравственного начала, «нравственного элемента», который «и должен быть положен в основу теоретической философии». Не случайно его главный философский труд носит название «Оправдание добра». В нем автор совершенно сознательно и определенно на место рацио­налистического принципа Декарта: «Я мыслю, следовательно, существую», ставит свой нравственный принцип: «Я стыжусь, следовательно, существую»1.

Определенно под влиянием идей Федорова Соловьев ут­верждает нерасторжимую связь поколений как опору нравст­венности. Основой нравственного прогресса, поведения чело­века, его воспитания и всей педагогики является, по его мне­нию, «нерасторжимая связь поколений, поддерживающих друг друга в прогрессивном исполнении одного общего дела — при­готовления к явному Царству божию и к воскресению всех»2. Эта идея — воскресения всех — делает для Соловьева реальной взаимную ответственность и нравственную солидарность всех перед всеми, живых перед мертвыми и мертвых перед живыми. И если у людей, живущих сегодня, не будет обязанности перед предками, то откудавозьмется такая обязанность по отноше­нию к ним у их потомков. И хотя мыслитель связывает свою концепцию нравственности с религией, заботит его прежде всего первая, а не вторая. Поэтому-то, в отличие от религиоз­ных догматов, он выводит понятие Бога из понятия добра, а не наоборот, понятие добра из понятия Бога.

Нравственность, по Соловьеву, имеет различные проявле­ния. Низшим ее предметом является право. Это минимум нрав­ственности. Высшее ее проявление, которое и составляет соб­ственный предмет философии, является любовь. Это — макси­мум нравственности. Философия нравственности, таким обра­зом, вполне естественно, переходит в философию любви. Одна из ярких работ, посвященных этой теме, — «Смысл любви». В ней он пишет: «Смысл человеческой любви вообще есть оправ­дание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма»3. Эгоизм есть отрицание любви и отрицание индивидуальности. Напротив, любовь есть ее подлинное самопожертвование. Хотя сама любовь может быть разных видов — от низшей («адской» и животной) любви до божественной. Смысл и значение чело­века и человечества состоит в том, чтобы стать на путь выс­шей, божественной любви, которая и есть истинная, безуслов­ная любовь и имеет абсолютное значение для человеческой ин­дивидуальности. Человек, ставший на путь такой любви, всту­пил на путь «Богочеловека».

По сравнению с высшей любовью все остальное является второстепенным. Искусство, наука, политика, хотя и дают, по Соловьеву, удовлетворение временным историческим потреб­ностям человечества, но вовсе не выражают самодовлеющего содержания человеческой индивидуальности. Поэтому только любовь нуждается в бессмертии индивидуальности и только истинная любовь «наполняет абсолютным содержанием нашу жизнь». Соединение себя с Богом, обладающим бесконечными всеобъемлющим значением — это шаг к единству себя и друго­го и вместе с тем со всеми другими и со всем миром. Другими словами, соединение себя с Богом — это путь к всеединству. Так как Бог вечен и неразделен, существует во всем и всегда, то, следовательно, через божественную любовь и осуществля­ется прежде всего утверждение отдельной индивидуальности, единого в целостности, т.е. достигается всеединство. На этой основе у Соловьева осуществляется переход к. третьей стадии развития его философии— философии всеединства. Таким об­разом, философия нравственности переходит у него в филосо­фию любви, как высшее проявление нравственности; а фило­софия любви — в философию всеединства, ибо в приобщении к нему и состоит высший смысл любви.

Божественный трансцендентный мир, по Соловьеву, — это и есть самый что ни на есть действительный мир, этот мир и есть сама истина, совпадающая с Богом, это, наконец, «идеаль­ное единство, к которому стремится наш мир и которое состав­ляет цель космического и исторического процесса»1. Этому ис­тинному бытию противостоит вещественное бытие, которое, как и у Платона, представляет собой «только отблеск, только тени от незримого очами». Задача мирового процесса и состоит в том, чтобы сделать вещественное бытие сообразным истин­ному, божественному бытию и всеединству идеи. Это необхо­димо потому, что вещественный мир сам по себе раздроблен на отдельные части и моменты и его единство заключается не в нем самом, а в идее. «Единство вещественного мира, — пишет Соловьев, — не есть вещественное единство»2.

Мистическое понимание всеединства основано у мыслителя на мистическом понимании самой любви. При этом всеединст­во у него не только мистифицировалось, но и романтизировапось и представлялось в лице «вечной», или «божественной жен­ственности» — Софии. Она есть и «божественное самораскры­тие», и «божественный логос», и «идеальное человечество». Кроме того, она составляет активное начало мира и истории, живое духовное существо, и «весь мировой и исторический про­цесс есть процесс ее реализации и воплощения в великом многообразии форм и степеней». В конце концов небесным предметом нашей любви оказывается «только один, всегда и для всех один и тот же — вечная Женственность Божия»2. Но поскольку лишь через любовь мы познаем истину человеческой жизни, то София, или «божия женственность», и есть истина.

Идея всеединства Соловьева является основанием для нрав­ственного поведения человека, который включен в единый и универсальный порядок, охватывающий космический, исто­рический и индивидуальный процессы. Существует, по Соло­вьеву, «абсолютный всеобъемлющий план», которому подчине­но развитие и движение всего в мире, и только наше неведение оставляет нам иллюзорную свободу действий. На самом же деле все заранее уже предопределено «от века», т.е. Соловьев здесь высказывает идею провиденциализма. Но она связыва­ется у него не с отрицанием активности индивида, а напротив, с требованием его «моральной активности» в историческом процессе и развитием индивидуальности. Каждый человек должен постоянно стремиться к самоутверждению и раскры­тию своей индивидуальности, к единству морали и нравствен­ности, должного и сущего. Вполне сознательно он выступал против «экономического материализма» и «отвлеченного мора­лизма», боролся за Богочеловеческий путь развития индивиду­альности, отрицающий индивидуализм и утверждающий со­лидарность, братские связи и любовь. Утверждение им чувства национального патриотизма сочеталось с уважением к другим нациям и неприятием национализма.

Следует отметить, что Соловьев внес значительный вклад в объяснение и развитие такого понятия и феномена национального самосознания, как «русская идея». Он приходит к выводу, что русская идея и исторический долг России заключаются в осуществлении (по аналогии с божественной) социальной тро­ицы — органического единства церкви, государства и общества. Христианская Россия, подражая самому Христу, должна подчинить «власть государства» авторитету «Вселенской цер­кви» и отвести подобающее место «общественной свободе». Думается, что в данном образе «русской идеи» Соловьев хорошо интегрировал то содержание, которое было выработано в рамках этой концепции на протяжении всей истории России, а именно: идея «Святой Руси» (концепция «Москва — третий Рим»), идея «Великой Руси» (связанная с реформами Петра Ве­ликого) и идея «Свободной Руси» (начало которой положили де­кабристы и которую воспел А.С. Пушкин).


Оцените книгу: 1 2 3 4 5