Название: Средства массовой информации постсоветской России - Засурский Я.Н.

Жанр: Информатика

Рейтинг:

Просмотров: 776

Инициатива того или иного политического игрока (ньюсмейкера), направленная на сосредоточение смысловых и информационных линий в «центре поля», может на время сделать его «хозяином» (ядром) ИПД. Тогда другие игроки и темы СМИ собираются в символическом поле вокруг него. Программа подготовки такой инициативы связывает ее смысл с другими, существующими на данный момент, темами ИПД, так как, не вписавшись в существующее информационное поле, она может быть «погашена» более активными темами ИПД. Кампания по подготовке инициативы порождает волну ожиданий. Даже удачно проведенная пропагандистская кампания по подготовке такого поля может сыграть негативную роль, если осуществление самой инициативы неудачно не воспринято как удачное, что и произошло с командой "молодых реформаторов».

Удачный старт инициативы вызывает волну позитивных ожиданий в СМИ, которая, однако, при малейшей неудаче сходит на нет Нереализованные ожидания СМИ начинают формировать негативное поле ИПД, в которое втягиваются другие темы. Так наступает кризис ожиданий. Любопытно, что он возникает не только тогда, когда инициатива власти неудачно реализуется, но и в том случае, если власть игнорировала «советы» и «подсказки», транслируемые СМИ, которые возводятсяжурналистами в ранг «общенациональных требований». Последнее, правда, вполне объяснимо: пресса никогда не имеет собственного мнения насчет инициатив власти, а потому транслируемые ею «подсказки» и «советы» отражают не только мнение оппозиции или публицистов, но и единственно доступное журналистам понимание ситуации. Следовательно, когда действия власти не совпадают с этим видением, у журналистов возникает ощущение, что власть делает что-то не так.

Наконец, в результате неожиданных событий, к которым ИПД не была готова, поскольку не был сформирован комплекс ожиданий, в СМИ возникает информационный стресс. Например, говорится в докладе, так случилось в связи с отставкой премьера В. С. Черномырдина 23 марта 1998 г.:

«В такой ситуации СМИ начинают искать связи, которые могли бы объяснить такое событие; пока связи не найдены, СМИ ощущают себя неуверенно. Поэтому такими связями становятся любые значимые в информационном плане события, произошедшие накануне (интервью Березовского или активность Немцова в данном случае). Как только наступает определенность, предыдущее событие теряет способность "держать в напряжении" и в СМИ начинается поиск других, "истинно важных событий"»5.

Правда, как показывает отмена Е. М. Примаковым визита в США после начала бомбардировок Югославии с эффектным разворотом в воздухе над Атлантическим океаном, события не всегда развиваются так неудачно для власти: порой неожиданный «разворот» может способствовать трансформации ИПД в пользу ньюсмейкера. Но для этого бывает необходимо весомое подтверждение правильности такого поступка (в данном случае им стало выделение кредита МВФ).

Возникновение единой модели поведения масс-медиа объясняется общими стандартами средств массовой информации как в России, так и во всем мире. Любопытно, что при этом сторонники «рыночности» как раз получают возможность частичной реабилитации концепции, потому что речь идет о стандартах коммерческих СМИ, которые, по определению Дениса МакКуэйла, в конце века становятся глобальной культурой масс-медиа6. Даже государственное телевидение и органы информации в политизированных холдингах, участвуя в неизбежной конкуренции за внимание аудитории, принимают эти стандарты. Именно так и происходит формирование информационной «галактики Маклюэна», если воспользоваться определением Мануэла Кастеллса7.

Для Е. Ч. Андрунас, занимавшейся до своего обращения в «рыночника» исследованием американских информационных монополий»8, формирование новой системы СМИ на базе постсоветских изданий и ТВ было невозможно без коренного изменения отношения журналистов к своей работе. Вместо обслуживания власти они должны удовлетворять информационные запросы потребителей. Впрочем, существование «рыночной» теории даже на заре 1990-х годов возможно только при условии критического отношения к действительности.

«Похоже, что в целом журналисты не видят этой проблемы. Они путают освобождение от контроля со стороны коммунистической номенклатуры со свободой. Но в большинстве случаев все кончается сменой хозяина: того, от которого все устали, на нового, который кажется либеральным и понимающим»9.

«Только экономически независимые структуры, частная собственность на средства информации, продажа информации ради прибыли, а не в идеологических целях, и эффективное использование информации в качестве товара позволят создать настоящий рынок масс-медиа»10, — писала Е. Ч. Андрунас и предрекала скорое банкротство всех консервативных постсоветских изданий.

Как видно из этих цитат, рыночный идеализм не оправдал ожиданий своих сторонников. Так же и мы, поддержав «рыночную» теорию, тут же вынуждены отказаться от ее идеалистических посылок, потому что все баталии вокруг медиа связаны именно с попытками отдельных социальных сил и центров власти «скорректировать» рыночную стратегию масс-медиа. В Великобритании результатом таких попыток стало формирование Би-би-си и строгое регламентирование работы коммерческого телевидения, а также создание Совета прессы — общественного комитета, рассматривающего жалобы на средства массовой информации. Принято полагать, что таким образом удалось значительно повысить этические и профессиональные стандарты масс-медиа как на государственном, так и на коммерческом ТВ. Как мы знаем из страноведческих исследований, поддержание стандартов коммерческих СМИ на высоком уровне и обеспечение возможности свободного высказывания (часто вопреки требованиям рынка) являются задачами государственных и общественно-правовых телерадиокомпаний и в странах Северной Европы.

«Свобода коммуникации в условиях демократии, в особенности представительной демократии, предполагает обсуждение противоречивых вопросов с различных точек зрения, что призвано сохранить и расширить базис политического участия граждан. Роль прессы, главным образом ежедневной, по мнению финской комиссии по СМИ, остается центральной», — пишет Е. Л. Вартанова.11

Однако если исходить из российской истории масс-медиа, то следует обратить внимание прежде всего на стратегии финансово-промышленных группировок и политических кланов, целью которых было максимальное воздействие на символическое пространство СМИ через формирование крупных медиахолдингов.

 В самом деле, игра на «идеальном» рынке идей представляет для заинтересованных лиц слишком большой и неоправданный риск. В этой ситуации даже право цензуры на информацию и, тем более возможность воздействовать на редакционную политику масс-медиа становятся особенно привлекательными для политических инвесторов. Для крупных компаний покупка как контрольных, так и небольших пакетов акций крупных медиаконцернов оказывается важнейшим залогом стабильности, средством для отстаивания собственных интересов (как в политике, так и в бизнесе) и воздействия на общественное сознание. Этот процесс, происходящий во всем мире, у России, пожалуй, носит предельно выразительный характер. По сути дела, при отсутствии устойчивых политических институтов в 90-е годы, крупные политизированные медиа играли роль эрзац-партий: они обеспечивали информационную поддержку и связь с электоратом, мобилизацию ресурсов и лоббирование тех или иных решений. Таким образом, уже в 1997 г. можно было констатировать формирование медиаполитической системы.