Название: Социология молодежи - Лисивский В.Т.

Жанр: Социология

Рейтинг:

Просмотров: 780

В актуальном поведении более динамичные перемены также наблюдаются у женщин: в 1965 г. вовлеченность в добрачные связи отметили 80% мужчин против 38% женщин; в 1972 г. соответственно 78 и 45%; в конце 70-х—начале 80-х годов—84 к 61% (ситуация воссоздана на основе ретроспективного опроса 250 человек, состоявших в браке и имевших высшее образование, т. е. студентов конца 70-х), а к началу 90-х годов доля женщин, указавших на наличие таких связей, возросла до 80%. Иными словами, в течение анализируемого периода вовлеченность женщин в сексуальные отношения выросла более чем вдвое. За тот же период снизился и модальный возраст начала активности. Так, в двух студенческих выборках (1965, 1972 гг.) зафиксирована наибольшая частота вовлеченности девушек в сексуальные связи в промежутке между 19 и 21 годом (около 53%), к началу 80-х годов обозначенная группа, несмотря на сокращение ее удельного веса на семь пунктов, по-прежнему оставалась репрезентативной.

В последующие десять лет зафиксирована неизменность тенденций—удельный вес понижается до 33%, что в конечном счете и способствовало сдвигу модальности к группе16 - 18-летних (36%). Кстати, склонность к раннему вступлению в сексуальные отношения с начала 90-годов прослеживается и медиками. Московский венеролог О.К.Лосева с коллегами опросили 120 девушек 14-18 лет, из числа которых 60 лечились по поводу сифилиса (основная группа), другие 60 учились в медицинском училище (контрольная группа). Оказалось, что в промежутке 14-16 лет начали сексуальную жизнь 60% респонденток из основной подвыборки и около 30% из контрольной. Вовлеченность в эти связи сопровождалась значительным числом случайных контактов (соответственно у 50 и 25%) и частой сменой партнеров (так, не менее пяти мужчин имели в первой группе 74%, во второй—30%).8

Супружеская сексуальность. Широкое распространение не только в повседневном, но и научном языке понятий «добрачные» и «внебрачные» отношения, по всей видимости, следствие понимания брака как единственного легитимного пространства, в котором возможна реализация сексуальной потенции. Предназначение брака, право же, в ином. Сколько-нибудь убедительная аргументация высказанного положения увела бы в сторону. Наша задача более конкретна: предъявить состояние и динамику супружеской сексуальности. Воспользуемся для этого результатами двух опросов семейных пар (1981 и 1990 гг., каждый раз по 500 человек), проведенных в Ленинграде. Но сперва несколько предваряющих слов.

Полученные данные показали достаточно высокую удовлетворенность браком. Скорее всего, это связано с тем, что опрашивались супружеские пары. Так, мужчины, «максимально удовлетворенные браком», составляли в 1981 г. 47,5%, а в 1990 г.—49,4% (различия статистически незначимы). В то же время доля неудовлетворенных браком оказалась символической: 6,4% в 1981 г. и 4,8% в 1990 г. Надо сказать, что мужчины, согласно многим опросам, в большей мере удовлетворены браком, чем женщины.

Первое впечатление от рассматриваемых данных таково: выявлена прямая и тесная связь между брачной и сексуальной удовлетворенностью. Точнее, среди максимально удовлетворенных браком превалируют супруги, достигающие психосоматического удовольствия (оргазма), тогда как брачной неудовлетворенности в своем большинстве сопутствует эмоциональное безразличие, а порой даже физическая неприязнь.*

Вместе с тем нельзя не отметить нарождение диссонирующих процессов. Согласно опросу 1981 г., из числа мужчин, максимально удовлетворенных браком, 61% получали удовольствие от физической близости с супругой, остальные—удовлетворение" среди неудовлетворенных браком почти каждый пятый оставался эмоционально индифферентным. Десять лет спустя в подвыборке мужчин максимально удовлетворенных браком появляются эротически безразличные индивиды (около 2%) и, напротив, среди не удовлетворенных браком отмечаются случаи достижения оргазма. Рельефнее эта закономерность прослеживается у женщин. Так, в 1981 г. из общего числа максимально удовлетворенных браком 53% жен достигали удовольствия от физической близости с мужем, остальные—удовлетворения; среди неудовлетворенных браком ни одна не отметила достижения оргазма, а каждая третья—подчеркнула эмоционально безразличное отношение к физическому контакту с супругом. Десятилетием позднее в числе женщин, максимально удовлетворенных браком, оказалось 4% сексуально неотзывчивых, тогда как среди неудовлетворенных состоянием брака появились супруги, указывающие на эротическое созвучие с мужем (2,5%). Парадокс? Бесспорно, нет. И согласованность, и рассогласованность суть следствие одного и того же феномена—возрастания роли личностных ценностей. Проще говоря: важной составляющей успешности протекания сексуального общения становится не столько его институциональность, сколько любовно-эротическая потребность партнеров друг в друге. Этот тезис подтверждается значимой корреляцией сексуальной удовлетворенности с эротической привязанностью* и более высокой с устремленностью супругов к взаимоудовлетворительному сексуальному контакту.** По данным 1981 г., по меньшей мере половина жен достигали оргазма благодаря активным действиям мужей, отсутствие эротико-телесной сопричастности исключало самою возможность получения супругой наслаждения, более того, подавляющая их доля вовсе не проявляла экспрессивной реакции на контакт. Близкая картина выявлена и в 1990 г.: при первых обстоятельствах достигают планки удовольствия около 60% жен, в ином случае таковых не обнаружено, число же безразличных достигло 80%.

У мужчин зависимость менее выражена. Несмотря на полное отсутствие устремленности жен к взаимной эротико-сексуаль-ной удовлетворенности, почти 7% мужей в выборке 1981 г. и около 20% в выборке 1990 г. достигали оргазма. И в этом нет ничего удивительного. Высокая удовлетворенность мужчин физической близостью с женщиной заложена в его природе. Понятно—инстинкт. Но каждая близость немедленно вознаграждается—порцией удовольствия за счет чувствительной дозы эндогенного наркотика. Очевидно, в силу иного природного предназначения женщин действие механизма сатисфакции у них не столь прямолинейно и требует для своей реализации «подключения» культурных навыков.

Не менее выразительно подтверждает автономизацию сексуальности рост внебрачных «телесно-материальных» (М.Бахтин) связей у всех наших респондентов независимо от их оценки состояния брака. Согласно данным 1969 г., из общего числа супругов, максимально удовлетворенных браком, 20% имели параллельные сексуальные контакты, в 1989 г. таких уже насчитывалось более 40%; по итогам опроса соответствующие показатели оценивающих свой брак как удовлетворительный и неудовлетворительный таковы: 35 к 65% и 64 к 88%. Цифры разные—тенденция единая. И самый последний штрих. Характер внебрачных связей, как и в институциональных границах, многообразен.

Описанный эмпирический материал, без сомнения, дает общее представление о динамике процессов, произошедших в сексуальном поведении молодых россиян в последней трети века; однако в силу ограниченности объема выборок он не может служить веским основанием для окончательных выводов. Скорее, это гарантированная база для построения гипотез следующего уровня, к примеру, о вероятном умножении разнообразия моральных установок и поведенческих стилей. Вместе с тем бросается в глаза черепашье (к сожалению, иначе не скажешь) продвижение по пути к междисциплинарному изучению человеческой сексуальности. Надо ли особо подчеркивать, что без междисциплинарных и кросскультурных исследований практически невозможно отделить преходящее от закономерного в эволюции эротико-сексуальных взаимоотношений мужчин и женщин?