Название: Социальная антропология - Минюшев Ф.И.

Жанр: Социология

Рейтинг:

Просмотров: 1890


Социальная дифференциация указанных ролевых фигур формирует определенную социальную дистанцию между ними, размер которой определяется ценностно-нормативными требованиями, установившимися в данной культуре: общество, стремящееся к социальному равенству, сокращает эту дистанцию, а общество, узаконивающее социальное неравенство, наоборот, пытается четко регулировать такое социальное расслоение между группами или их представителями. Например, социализм культивирует личные обращения типа «товарищ» иди «гражданин», а иной строй — «господин»[39].

Если мы подключим к анализу парадигм внешнего взаимодействия людей их внутренний план (картину мира), т.е. их личное отношение к возникшим стандартным взаимоотношениям, то могут возникнуть весьма различные оценки. Оглянемся на эпоху Возрождения. Настроения людей, у

 

которых к тому времени созрели чувства достоинства и социальной справедливости, думается, лучше всех выразил У.Шекспир:

 

 

Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж

                               Достоинство, что просит подаянья,

                               Над простотой глумящуюся ложь,

                               Ничтожество в роскошном одеяньи,

                               И совершенству ложный приговор,

                               И девственность, поруганную грубо,

                               И неуместной почести позор,

                               И мощь вплену у немощи беззубой,

                               И прямоту, что глупостью слывет,

 И глупость в маске мудреца, пророка,

                               И вдохновения зажатый рот,

                               И праведность на службе у порока[40].

 

 

Подобное «братание противоположностей», перевертывание человеческих отношений с ног на голову возможны лишь при таких типах социальности, когда люди либо лично зависимы (как в условиях рабовладельческих, феодальных отношений, а также в бюрократических или мафиозных структурах), либо вещно зависимы (как в рыночных отношениях, когда деньги приобретают колоссальную силу и господство над людьми), На человеческие отношения накладывается социальная или экономическая маска, порой до неузнаваемости искажающая их родовое естество. И если мы возмущаемся такой несообразностью, значит, мы, пусть интуитивно, улавливаем человеческое измерение данных социальных отношений «социальности». С полным основанием можно считать Шекспира пионером такой «экспертизы», проделанной в поэтической форме.

 

Со времен Шекспира прошло более 400 лет, однако мало что изменилось в жизни в этом смысле. Попытка построения «государственного социализма», вначале романтическая, а затем и бюрократически-«чуждая», решить проблемы прозрачности человеческих отношений оказалась лишь экспериментом, поставленным, возможно, слишком рано в историческом смысле. Господство над человеком продуктов его деятельности, а следовательно, и возможность его подавления с помощью этой силы (отчуждение человека), в истории пока

 

 

 

 

 

усиливается[41].

Вспомним, что в культуру входит опыт жизнедеятельности людей, социально отобранный и ценностно упорядоченный, прошедший этап знаковой символизации. Именно в этом случае культура может передаваться, ей можно обучиться, ею можно руководствоваться в ситуациях взаимодействия людей. Следовательно, развитие внутреннего мира людей в целом совпадает с развитием их внешнего мира, уровнем их взаимодействия. Это совпадение совершается за счет их взаимной поддержки, когда развитие одной стороны обеспечивает условия для движения другой, сообщая ей стимулы для эволюции, создавая поле напряженности между сушим и должным.

Здесь находится поле нашего анализа. Традиционное общество, формируя и стабилизируя рутинные типы социальности, т.е. парадигмы взаимодействия и совместной жизни множества людей, обрекает на застой и их внутренний мир. Энергия духа в таком обществе используется для формирования у масс напряженного следования «божественному». Для отдельной личности при этом благом, видимо, является формирование в ее внутреннем мире поля напряженности между профанным и сакральным, обыденным и трансцендентным (повседневным, рутинным, с одной стороны, и священным, точнее, освященным — с другой). Чувство вины перед высшим существом за совершенные грехи формирует у нее совесть религиозного характера, появляется идея спасения души, возникают надежды на продолжение жизни в других мирах или душах. Сказывается ли такой отрыв духа человека от условий его повседневной жизни на изменении социальности, на возникновении новых ее типов? Анализ библейских нравоучений показывает, что все они адресованы индивиду, служат саморегулированию им своего поведения, своих внутренних отношений к людям, миру, обществу и себе. В то же время они проповедуют терпимость в жизни («Бог терпел и нам велел», «всякое начальство от Бога» и т.д.), заглушают естественный протест против эксплуатации, несвободы, зависимости, произвола случая, освящают существование социальной пирамиды с ее жесткими структурами, формирующиеся вследствие стихийно возникшего различия людей в отношениях статуса, престижа, богатства, собственности, возможностей, санкций.


Оцените книгу: 1 2 3 4 5