Название: Русская художественная культура - Рапацкая Л.А.

Жанр: Культурология

Рейтинг:

Просмотров: 843

При этом художник крайне внимательно отнесся к передаче внутреннего мира героини — она предстает хрупкой, несколько неловкой, но грациозной девочкой с большими темными глазами, доверчиво смотрящими на мир.

Крупным мастером камерного портрета середины века был А.П.Антропов (1716—1795). Он сумел в наиболее законченной форме выразить эстетику барокко. Подобно большинству художников своего времени, Антропов много сил отдавал работам по заказам Канцелярии от строений, расписывая дворцы и дома знатных вельмож. Занимался он и иконописью. С приемами иконописания XVIII в. перекликается манера Антропова изображать лица героев подчеркнуто выпукло. Пышная декоративность одежды, характерная для барокко, не лишает портреты ярко выраженной индивидуальности. Художник очень восприимчив к подробностям внешности моделей. Он изображает их с почти фотографической точностью, что придает его полотнам живой койорит и выделяет их среди других работ, где было принято нивелировать не слишком красивые детали натуры. Таковы, к примеру, портреты атамана Ф.И. Краснощекова, Т.А. Трубецкой (оба написаны в 1761 г.).

В огромном наследии художника И.П. Аргунова (1729—1802) преобладают работы "полупарадного" типа — камерные портреты с поколенным срезом. Попроисхождению И.П. Аргунов был крепостным графа Шереметева и работал исключительно по велению заказчиков. Учился же он у придворного художника Г.-Х. Гроота; ему и был обязан своей европейской школой живописи без намека на древнерусскую парсун-ность. Наиболее интересные работы мастера: портреты четы Хрипуновых (1757), автопортрет и парный к нему портрет жены (конец 50-х— середина 60-хгг.). Стиль Аргунова соответствует барочным традициям, когда полотно трактовалось как своего рода украшение образа. Отсюда обилие аксессуаров, орнаментальность и пристрастие к выписыванию богатых элементов одежды (портрет И.И. Лобанова-Ростовского, 1750).

Важную роль в изобразительном искусстве XVIII в. играет гравюра. В петровские времена именно в ней отражались самые важные исторические и государственные события. В гравюрах преобладали батальные сюжеты и городские пейзажи. Основоположниками этого нового для России вида искусства были голландские мастера, приглашенные Петром!. Среди русских граверов выделился воспитанник Оружейной палаты А.Ф. Зубов (1682 или 1683 — после 1749). Его наследие достаточно велико; важное место среди работ занимают сцены петровских баталий. Однако наиболее любовно творил Зубов виды молодой российской столицы. Петербург на гравюрах художника предстает в торжественном, но вместе с тем деловом виде. Знаменитой работой мастера является "Панорама Петербурга" (1716). Гравюра, выполненная на восьми объединенных листах, была необычной по своей сложности и величине. Художнику удалось передать динамику жизни города, стелющегося полосой вдоль глади Невы, на фоне которой четко видны маленькие и большие корабли.

Исключительно важный вклад в развитие изобразительного искусства середины века внес М.В. Ломоносов. Ученый способствовал возрождению мозаики, некогда чрезвычайно чтимой в храмовом искусстве Киевской Руси. Секреты киевских мозаик были утеряны. Новые технологии изготовления смальт — цветных стекловидных масс, из которых делались мозаики — сохранялись в странах Западной Европы в строжайшей тайне. Гениальному русскому ученому удалось разработать весь технологический процесс их производства. Ломоносов провел на специальной фабрике под Петербургом свыше четырех тысяч опытных плавок и наконец получил великолепный результат. Под его руководством созданы многочисленные мозаики, в том числе портреты Петра I, Елизаветы Петровны, большое полотно "Полтавская баталия".

Переход от барокко к классицизму в живописи был не менее решительным, чем в архитектуре и имел культурологическую подоплеку. Рационалистические начала классици-стской эстетики непосредственно вытекали из просветительской направленности развития русской культуры второй половины XVIII столетия. Поэтому здесь необходимо сделать отступление и рассказать об общественной ситуации, связанной с восшествием на престол императрицы Екатерины II.

Начало ее правления было многообещающим! Грандиозный маскарад в Москве по поводу коронации Екатерины назывался "Торжествующая Минерва". Коронационные празднества 1763 г., по традиции проводимые в старой столице, надолго запомнились современникам.

В течение трех дней улицы древнего города были заполнены разноцветными костюмами и масками, повсюду звучала музыка и раздавался смех. Самым важным моментом праздника было собственно карнавальное шествие, призванное показать "гнусность пороков и славу добродетели". Зрителей было много. Очевидец событий, известный мемуарист Андрей Болотов, писал: "Стечение народа, желавшего сие видеть, было превеликое. Все те улицы (Басманные, Мясницкая, Покровка. — Л.Р.), по которым имела оная процессия свое шествие, напичканы были бесчисленным множеством людей всякого рода"[100].

"Изобретение и распоряжение маскарада" принадлежало Федору Волкову. Основные стихотворные тексты сочинил А.П. Сумароков, пояснение же к представлению написал поэт М.М. Херасков. В карнавальной пестрой толпе зрители узнавали "пороки" — Обман, Невежество, Мздоимство, Праздность, Злословие. В конце шествия на колеснице возвышалась богиня мудрости Минерва, торжествующая свою победу над силами низменных человеческих страстей.

Так возвестила Екатерина II наступление "минервина века", долголетие которого длилось до 1796г. Каким должен был стать этот век? В идеальных теориях французских энциклопедистов, да и многих отечественных мыслителей, разумность и справедливость устройства общества определялись степенью просвещенности "философа на троне", подающего пример добродетели своим подданным. Этот образ был необычайно популярен. В поэтической форме отголосок теории запечатлен в знаменитой оде Г.Р. Державина "Фелица":

Подай, Фелица! наставленье:

Как пышно и правдиво жить,

Как укрощать страстей волненье

И счастливым на свете быть?

Идеален в оде и сам портрет "просвещенной государыни":

Едина ты лишь не обидишь,

Не оскорбляешь никого,

Дурачествы сквозь пальцы видишь,

 Лишь зла не терпишь одного;

Проступки снисхожденьем правишь,