Название: Русская история XVII-XVIII веков. 2-е изд. - Любавский М.К.

Жанр: История

Рейтинг:

Просмотров: 1033

Белое духовенство было в претензии на Петра за его указ, предписывавший брать в солдаты поповских и дьяконских детей, не выучившихся грамоте, а также тех, которые живут при родителях без определенных занятий, дожидаясь дьяконских мест.

Но раздражение еще более увеличилось, когда Петр обнаружил посягательство на православную веру. Призвав митрополита Новгородского Дмитрия Сеченова, он приказал ему, чтобы в церквах были иконы только Спасителя и Божьей Матери, а остальные иконы приказал вынести и, кроме того, распорядился, чтобы священники обрили бороды и носили рясы лютеранских протестантов' и чтобы все домовые церкви были запечатаны. Русские люди ясно увидели, что император хочет уничтожить православную веру и заменить ее верой «люторскою».

Кроме духовенства, императором была возмущена и гвардия, так как еще в бытность великим князем Петр не.скрывал своего отвращения к гвардейцам и называл нх янычарами. Когда Петр сделался императором, то стал говорить, что гвардии скоро настанет конец, что она будет раскассирована по армейским полкам, и стал везде и всюду отдавать предпочтение голштинцам. Больше всего национальное чувство русских былозадето преклонением Петра III перед Фридрихом II, который был несколько раз бит русскими войсками. Негодовали также на прекращение Семилетней войны, на которую было потрачено столько русских денег и жизней. Вступив на престол, Петр не только велел прекратить военные действия против Фридриха II, но заключил с ним мир и вернул ему все завоевания и даже готов был воевать с ним против своих вчерашних союзников. Петр повесил над своей кроватью портрет Фридриха, не расставался с прусским орденом Черного Орла и во всеуслышание говорил, что для него воля Фридриха — воля Божья. Петр отнял у гвардии старые удобные зеленые мундиры, данные ей еще Петром I, и заменил их разноцветной узкой формой прусского образца. Он ввел строгую дисциплину и ежедневные экзерциции, чем отягчил все войска и особенно гвардию. Ни возраст, ни чин не избавляли от участия в упражнениях; старые офицеры наравне с молодыми солдатами должны были месить и топтать грязь. Все это в общей сложности имело вид какого-то издевательства. Гвардия начала открыто и громко роптать. «В Петербурге, — говорит очевидец, — ходят люди, особливо гвардейцы, и въявь ругают государя». Действительно, все гвардейцы были против Петра III и готовы были пролить кровь за Екатерину.

Наряду с этим, всех шокировала личная жизнь Петра: не довольствуясь Елизаветой Воронцовой, император стал проводить ночи в кутежах с итальянскими актрисами и певицами второго сорта, и это тогда, когда Елизавета лежала еще в гробу. Ежедневно до обеда Петр напивался пьяным, а за обедом говорил -«такой вздор и такие нескладицы, что при слушании оных обливалось даже сердце кровью от стыда перед иностранными министрами, видящими и слышавшими то, и несомненно, смеющимися внутренне». «Но особенно было тяжело, — пишет современник, — когда Петр наезжал куда-либо в гости. Он возил с собою целую корзину голландских глиняных трубок и множество картузов с кнастером и другими табаками; и не успеем куда приехать, — говорит очевидец, — один миг вся комната наполнится густейшим дымом, а государю то было и любо, и он, ходючи по комнате, только что шутил, хвалил и хохотал... Но сие куда бы уж ни шло, если б не было ничего дальнейшего и для всех россиян постыднейшнего... Не успеют, бывало, сесть за стол, как и загремят рюмки и бокалы, и столь прилежно, что вставши из-за стола, сделаются иногда все как маленькие ребяточки и начнут шуметь, кричать, хохотать, говорить нескладицы и несообразности сущие... А однажды, вышедши с балкона прямо в сад, ну играть все тут на усыпанной песком площадке, как играют маленькие ребятки; ну все прыгать на одной ножке, а другие согнутым коленом толкать своих товарищей. А посему судите, каково ж нам было тогда смотреть на зрелище сие из окон, и видеть сим образом всех первейших в государстве людей, украшенных орденами и звездами, вдруг спрыгивающих, толкающихся и друг друга наземь валяющих?»...

Негодование на государя было сильно не только у знати, но сделалось почти всенародным. Тупой, упрямый, невоздержанный, Петр III, став самодержцем, искренне был убежден, что весь мир существует для удов-летворедия его желаний и капризов, был ослеплен своей властью и потерял способность правильно мыслить.

ПЕРЕВОРОТ 28 ИЮНЯ 1762 года.

СМЕРТЬ ПЕТРА III

Напряженная атмосфера, создавшаяся за короткое царствование Петра III, разрядилась, наконец, июньским переворотом. Ближайшим поводом к этому перевороту послужили приказы, отданные императором. Первый касался выступления русской гвардии в поход против Дании, который был предпринят исключительно в интересах Голштинии: русским не было решительно никакого дела до голштинско-датских споров. Гвардия была охвачена негодованием, когда узнала о предстоящем походе. Второй приказ касался ареста любимой всеми императрицы. Друзья императрицы стали просить ее, чтобы она стала во главе преданных ей людей и низвергнула Петра. Этот совет, давно уже продуманный ею самой, Екатерина выслушала благосклонно, но медлила. В это время был арестован Пассек. Арест Пассека вызвал опасения, что он выдаст кого-либо из заговорщиков; надо было торопиться, и Екатерина согласилась на переворот.

Переворот благополучно был совершен 28 июня 1762 года. Екатерина осуществила заветную мечту, которую лелеяла целых 18 лет, — стала самодержавной русской императрицей.

Петр III, застигнутый врасплох и не имевший поддержки, отрекся от престола и власти. Временно его отправили в Ропшу, пока для него готовилась камера в Шлис-сельбургской крепости. Но 6 июля вечером Екатерина получила от Алексея Орлова письмо, написанное нетвердым почерком, в котором сообщалось следующее:

«Матушка, милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному рабу своему; но как перед Богом скажу истину. Матушка, готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда Ты не помилуешь. Матушка, его нет на свете,.. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на государя. Но, государыня, совершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским); не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить, Свет не мил: прогневили тебя и погубили души навек».