Название: Русская история XVII-XVIII веков. 2-е изд. - Любавский М.К.

Жанр: История

Рейтинг:

Просмотров: 1031


В написанном ритуале Петр пародировал во всех деталях церковный чин избрания действительного патриарха, так что совершалась прямо кощунственная пародия на церковный обряд: «собравшимся на старом дворе папы и седшим архижрецам начинают оные петь песнь Баху-сову, потом восходит князь, великий оратор, на высокое место и чинит предику, увещевая, дабы прилежно просили Бахуса и не по каким фикциям, но ревностным по оным сердцем избирали, и потом итить всем в каменный дом, по учрежденной конкл.авии».

Здесь в шутовском виде были певчие, попы, дьяконы, архимандриты, еуфраганы, архижрецы, князь-папины служители. Пародировалось несение образа, как делалось при избрании патриарха, — такую роль играл здесь «Бахус, несомый монахами великой обители» (намек на обряд несения образа Спасителя монахами Троице-Сер-гиевского монастыря при избрании настоящего патриарха). В каменном доме театральный государь, князь-кесарь, говорил членам «всешутейшего собора» речь, напоминающую речи, некогда произносимые царями при избрании патриархов. Потом происходил выбор из трех кандидатов. По окончании-баллотировки, совершаемой е использованием яиц, новоизбранного поздравляли, величали многолетием, потом сажали в громадный ковш и несли в собственный его дом, где опускалив чан с вином. За избранием следовало поставление. Чин поставления, начертанный Петром, был пародией поставления архиереев. Поставляющий, возглашая: «Пьянство Бахусово да будет с тобой», намекал на священные слова: «Благодать святого Духа да будет с тобой». Подобно тому, как архиереев заставляют произносить исповедание веры, шутовской князь-папа исповедовал поклонение уродливому пьянству: «вином яко лучшим и любезнейшим Бахусовым, чрево свое, яко бочку, добре наполняю, так что иногда и ядем, мимо рта моего носимым, от дрожания моей десницы и предстоящей очесех моих мгле, не вижу, и тако всегда творю и учити мне врученных обещаюсь, инако же мудрствующие отвергаю, и яко чуждых творю и ... маствую всех пьяноборцев, но якоже вышерек творити обещаюсь до скончания моей жизни, с помощью отца нашего Бахуса, в нем же живем, а иногда и с места не двигаемся и есть ли мы или нет — не ведаем (пародия на слова Священного Писания „о нем же живем, движемся и есмы"), еже желаю тебе, отцу моему, и всему нашему собору получить. Аминь». Следовало рукоположение: во имя разных принадлежностей пьянства, пересчитываемых одна за другой: пьяниц, скляниц, шутов, сумасбродов, водок, вин, пив, бочек, ведер, кружек, стаканов, чарок, карт, Табаков, кабаков и пр. Потом следовало облачение нрвопоставленного с произнесением выражений, напоминающих облачение первосвященников. Например: «облачается в ризу неведения своего»; флягу возлагая, произносилось: «сердце исполнено вина да будет в тебе»; нарукавники возлагая: «да будут дрожащи руце твои»; отдавая жезл: «дубина Дидана вручается тебе, да разгонявши люди своя». Первый жрец помазывал крепким вином голову новопоставленного и делая образ круга около его глаз, произнося такое выражение: «Тако да будет кружиться ум твой». Наконец, на него надевали подобие первосвященнической шапки с возгласом: «Венец мглы Бахусовой возлагаю на главу твою, да не по-знаеши десницы твоей, во пьянстве твоем». Все хором пели «аксиос». Новопоставленный садился на бочку, игравшую роль первосвященнического седалища. Он испивал Великого Орла — как назывался огромный кубок — и давал пить из него же всем другим. Пением многолетия оканчивался чин поставления.

Устраивая неприличные пародии, поставляя «всешутейшего патриарха», дыша ненавистью к клерикализму, стремясь дискредитировать патриаршую власть столь грубыми средствами, Петр не мог собраться поставить действительного патриарха. Стефан Яворский целых 20 лет просидел местоблюстителем патриаршего престола и управлял русской церковью, но действовал не один, а совместно с освященным собором. Казалось, что остается старый порядок — на самом же деле от старины осталась только одна форма. В состав освященного собора входили все митрополиты, архиепископы и епископы, но управляли делами не все вместе, а в известной очереди, так как заседания собора сделались постоянными. При местоблюстителе патриаршего престола образовалось, таким образом, постоянное учреждение из очередных членов освященного собора. Это учреждение было как бы прототипом Синода, подобно тому, как «боярская консилия» была прототипом Правительствующего Сената, это было промежуточное звено между древним освященным собором и Святейшим Синодом. Так продолжалось до 1721 года, когда был издан «Духовный регламент», учредивший Духовный коллегиум, вскоре переименованный в Святейший Правительствующий Синод.

Ближайшим сотрудником Петра в этой коренной церковной реформе и автором «Духовного регламента» был псковский архиепископ Феофан Прокопович, родом малоросс, — живой, умный и энергичный человек. Он кончил Киевскую академию и, кроме того, учился в католических коллегиях в Кракове, Львове и даже в самом Риме. В этих коллегиях он проникся антипатией к католичеству, к схоластическому богословию и вообще к «па-пежскому духу», которого не терпел и Петр Великий. В данном случае, как можно видеть, сошлись люди с одинаковыми взглядами. Феофан Прокопович был полной противоположностью Стефану Яворскому в отношении к католичеству. Стефан Яворский тоже учился в католических коллегиях, но вынес оттуда, наоборот, симпатии к католицизму.

Изучая протестантское богословие, Ф. Прокопович усвоил некоторые протестантские воззрения и выражал их в своих произведениях, что вызвало даже полемику в русской литературе (Стефан Яворский составил огромное сочинение «Камень веры», наполненное скрытой полемикой с Ф. Прокоповичем). Петр, сам воспитанный на протестантизме, познакомившись в Киеве в 1716 году с Ф. Прокоповичем, который приветствовал его речью и поразил Петра своим умом, жизнерадостностью и остроумием, сделал его епископом Псковским и перевел его в Петербург. С этого момента Прокопович стал правой рукой Петра в церковных делах: он и написал «Духовный регламент», который был отредактирован самим Петром. Феофан Прокопович и Стефан Яворский были представителями двух главнейших направлений в русской богословской науке, которая и в позднейшее время развивалась в пределах этих двух направлений: одно из них тяготело к католицизму, другое — к протестантизму.

Надо заметить, что Феофан Прокопович был не только сотрудником Петра, но и собутыльником. Сохранился ряд анекдотов, в которых рассказывается об участии Феофана Прокоповича в пирушках. Рассказывают, например, такой случай. Петр, услыхав о том, что Феофан Прокопович слишком уж предается кутежам, и желая проверить эти слухи, явился раз ночью и застал Феофана Прокоповича в компании приятелей за пирушкой. Те не растерялись и не смутились и встретили Петра пением: «Се жених грядет во полунощи». Петра так это развеселило, что он даже и не наложил никакого наказания на участников кутежа.

«Духовный регламент» Феофана Прокоповича — не сухой научный трактат, а живое литературное произведение, памятник не только законодательства, но литературы и общественной мысли.

В «Регламенте» совершенно справедливо указывалось на вред единоличного управления патриарха и на политические неудобства, происходящие от его преувеличенной авторитетности не только в делах церковных, но и в государственных. «От соборного правления можно не опасаться отечеству мятежей и смущения, яковые происходят от единого собственного правителя духовного», — читаем мы в «Регламенте». «Ибо простой народ не ведает, как разнствует власть духовная от самодержавной; но, великою высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, промышляет, что таковой правитель есть то второй государь самодержцу равносильный, или и больше его, и что духовный чин есть другое и лучшее государство». При таком взгляде на патриарха, как на лицо, облеченное властью, равной монаршей, в случае конфликта между ними, «простые сердца духовному паче, нежели мирскому правителю, согласуют и за него побор-ствуют и бунтоватися дерзают, и льстят себе, окаянныя, что они по самом Бозе поборствуют». Этим пользуются «коварные человецы», враждующие на государя, и побуждают народ к подобному «беззаконию». Так Петр совершенно ясно указал на неудобство иметь авторитетную единоличную духовную власть. Патриарх был опасным конкурентом для самодержавного государя: народ ставил власть духовную выше светской. Кроме этого у Петра были и другие мотивы, побуждавшие его к преобразованию церковного управления: он был поклонником вообще коллегиальной системы в управлении: «ею известнее изыс-куется истина, нежели единым лицом: чего один не изыс-кует, то постигнет другой». Затем, коллегия пользуется, как казалось Петру, большим почтением и авторитетом, чем единоличное правительство: в ней нет места пристрастию и лихоимному суду. Однако и в коллегиях взяточничество было не менее развито, нежели в приказах, потому что дела только формально решались коллегией, а по существу вся работа производилась в канцеляриях канцеляристами, и там были возможны всякие злоупотребления. Кроме того, Петр был уверен, что при единоличном правлении дела решаются медленнее, чем при коллегиальном. Это было общим убеждением века, которое впоследствии было разбито самой жизнью, что и повело к замене коллегий министерствами.


Оцените книгу: 1 2 3 4 5