Название: Психология семьи - Райгородский Д.Я.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 2711


В дальнейшем, однако, примерно с середины XVII в. и особенно с начала XVII в русское крестьянство, с одной стороны, российское государство и дворянство, буржуазия, либеральная интеллигенция, олицетворявшие большое общество, с другой стороны, стали расходиться. Если крестьянская семья и община как бы законсервировалась или во всяком случае испытывали крайне незначительные изменения, то большое общество постепенно трансформировалось в соответствии с установившимися к тому времени европейскими культурными стандартами.

Насколько можно судить по историческим источникам, в течение XVIII — начала XX в. ни крестьянская семья, ни община — эти цитадели крестьянской народной культуры — не претерпели кардинальных изменений, если не относить к таковым некоторое уменьшение средней численности семьи, природа которого не вполне ясна. Принципы их жизни, которые народники удачно называли устоями, хотя довольно сильно расшатались к 1905 г., оставались все же настолько прочными, что правительство, начавшее борьбу с общиной в 1906 г., за 10 лет так и не смогло ее разрушить, хотя и потеснило (за 1906 — 1916 гг. из общины вышло около 2,5 млн., или26%, дворохозяев). Авторитарная семья и передельная община все еще оставались для огромного большинства русского крестьянства эталонными социальными группами, на которые оно ориентировалось всю свою жизнь, как на маяки, мораль и принципы которых оно разделяло, следовало им и считало единственно правильными.

Между тем российское общество с начала XVIII в. испытывало некоторую эволюцию в сторону от древних традиций, значительно ускорившуюся в результате реформ 1860-х годов. Эта эволюция, надо полагать, была бы более быстрой и успешной, если бы она не противоречила традиционной крестьянской культуре. В прочности устоев крестьянской семьи и общины, мне представляется, заключалась важная причина скромных успехов реформ XIX — начала XX в., проводившихся российским правительством сверху. Эти реформы не были подготовлены внизу, в первичных социальных группах — семье и общине — и противоречили традиционному укладу их жизни. С помощью реформ правительство пыталось внести в жизнь несвойственные русской народной крестьянской культуре отношения, и именно поэтому реформы не встречали поддержки у крестьянства, а это, напомним, 85% населения в 1914 г.

Правовое государство, приоритет закона над своевольем человека, уважение к личности (в том числе к женщине и ребенку), право меньшинства на автономию, выборность властей всех уровней и их ответственность перед избирателями, частная собственность, товарный фетишизм, буржуазные отношения, индивидуальная ответственность, социальное и политическое равенство граждан, демократические свободы, представительные учреждения — все это имело мало аналогий в народной культуре и из-за этого плохо приживалось, а при реализации искажалось. Лишь в городах, в верхних стратах общества, которые успели трансформировать на западный образец межличностные отношения в своих первичных социальных группах, реформы имели частичный эффект.

Следует принять во внимание, что развитие капитализма и реформы вольно или невольно создавали людей нового типа — не верноподданных, а свободных граждан, не инертных, а активных, не традиционных, а творческих, не догматичных, а рациональных, не доверчивых слуг бога и царя, а критически мыслящих личностей, не пассивных исполнителей, а предприимчивых деятелей. Крестьянская семья и община, как мы видели, производила людей совсем другого типа.

В результате всего этого в начале XX в образовался разрыв между традиционной крестьянской культурой, ее носителями и европеизированной в той или иной мере культурой города, образованными слоями общества и господствующими верхами — всеми теми, кто олицетворял общество в то время. Этот разрыв неминуемо вел к конфликту двух культур.

Таким образом, трагедия российского реформаторства состояла в том, во-первых, что реформы проводились сверху и прежде, чем широкие слои населения чувствовали в них необходимость. Во-вторых, радикальные, структурные реформы, как правило, шли вразрез с устоями народной жизни, устоями, веками утверждавшимися в крестьянской семье и сельской общине. А обычай — «деспот меж людей» — как известно, сильнее закона.

Не новость, что реформаторы, как правило, проигрывают битву, если проводимые ими реформы вольно или невольно ведут к нарушению традиционных отношений в первичных группах, отношений, которые еще удовлетворяют широкие массы. Успешнее реформы сверху проходят тогда, когда затрагивают отношения в большом обществе, приводя их в соответствие с отношениями в первичных социальных группах, т.к. в этом случае широкие народные массы не противодействуют реформам.

Давайте посмотрим с изложенной выше позиции на некоторые события новейшей истории СССР. Мне представляется, что три российские революции начала XX в. не понять, если не учесть конфликт между традиционной русской крестьянской культурой — культурой громадного большинства — и европеизированной культурой господствовавшего меньшинства. Противоречие между двумя культурами стало, конечно, не единственным, но, мне представляется, важным фактором революций. Политический, экономический и социальный строй, который установился после Гражданский войны, в принципе вполне устраивал крестьянство и рабочих, которые в массе своей еще не расстались с крестьянским мировоззрением. Ведь новый государственный режим в основных своих чертах воспроизводил в масштабе страны устройство русской сельской передельной общины, опирался на близкие и понятные ей принципы: демократический централизм, коллективизм, ограничение дифференциации, коллективную форму собственности и ее переделы, равенство прав и обязанностей, уравнительность, право на труд и на владение собственностью (именно не на собственность, а на владение ею), право на социальную помощь, право на отдых. В этом можно было видеть даже победу народной крестьянской культуры, своеобразный реванш за 200-летнее унижение, которое она испытывала со времен Петра I.

Дальнейшие события являлись отчасти проявлением народной культуры, отчасти доведением некоторых ее принципов до логического конца или до абсурда, отчасти их искажением. Например, сама по себе коллективизация не противоречила устоям традиционной крестьянской культуры, в идеале стремившейся к полному равенству в распределении материальных благ. Не случайно колхоз вобрал в себя многие черты общины. Ненасильственное, эволюционное, постепенное превращение общины в кооперативы было реально и могло принести положительные результаты.

Установление командно-бюрократической системы управления и личной диктатуры Сталина соответствовало крестьянским понятиям о власти, которая, по их представлениям, должна быть авторитарной. Партия, отражая взгляды широких народных масс (кстати говоря, при поддержке значительного большинства членов партии), вполне сознательно перешла в конце 20-х гг. к этому стилю управления, как тогда казалось, наиболее эффективному средству достижения поставленных целей. Сталин же просто ловко воспользовался ситуацией и объективной возможностью установить режим личной власти, кстати, также при поддержке большинства и лидеров и рядовых членов партии. Мне думается, что авторитарность межличностных отношений, привычная для крестьянской семьи, сыграла роль важной психологический предпосылки установления авторитарного режима в стране. Широкие слои населения этот режим не пугал, не вызывал протеста, он их устраивал, т.к. они с детства привыкли к авторитарным отношениям и просто не знали иных.


Оцените книгу: 1 2 3 4 5