Название: Политическая глобалистика - Василенко И.А.

Жанр: Политология

Рейтинг:

Просмотров: 1090

9 См.: Капитализм — конъюнктурный пробел в развитии европейской цивилизации (концепция И.Валлерстайна) // Европейская цивилизация и капитализм: культура и экономика в развитии общества. М.: ИНИОН, 1991. С. 39-53.

10 Сорокин П. Социологические теории современности. М.: ИНИОН, 1992. С. 192-194.

11 Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М.: Прогресс; Культура, 1995. С. 134.

12 Там же. С. 60.

13 См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С. 43.

14 Фукуяма Ф. Конец истории? // Философия истории. Антология. М.: Аспект-Пресс, 1994. С. 290-291.

!5 New York Times. 1990. Dec. 25. P. 41.

16 См.: Леви-Строс К. Культурная антропология. М.: Мысль, 1991.

17 Данилевский Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991. С. 87.

18 Там же. С. 74.

19 Там же. С. 34.

20 Там же. С. 508-509.

21 Шпенглер О. Закат Европы. М.-Пб.: Изд. А.Д.Френкель, 1923. Т. 1. С. 16. 22Toynbee A.A.Study of History. L.:Oxford Univ. Press, 1961. Vol. 12. P. 283.

23 Тойнби А. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. С. 33.

24 Здесь концепция А.Тойнби явно перекликается с «пассионарной» теорией Л.Гумилева. «Творческое меньшинство» А.Тойнби во многом напоминает «пассионариев» в гумилевской концепции. Пассионарность — это страсть, «характериологическая доминанта, необходимое внутреннее стремление (осознанное или, чаще, неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели (часто иллюзорной)». Во многом пассионарность представляет собой форму антиинстинкта, поскольку часто толкает творческую личность на поступки, идущие вразрез с его инстинктом самосохранения. И в концепции А.Тойнби, и у Л.Гумилева пассионариев, творческих личностей не так уж много, но именно они создают необходимую для развития социума критическую массу, увлекая своим примером других, заряжая их своей энергетикой (См.: Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало. М.:Танаис, 1994. С.71).

25 Тойнби А, Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. С. 26.

26Там же. С. 523.

27 Toynbee A. A Study of History. L.: Oxford Univ. Press, 1961. Vol. 12. P. 283.

28 Тойнби А. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. С. 524.

29Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С. 35.

30 Huntington S. If not Civilizations, What? Paradigms of the Post-Cold War World // Foreign Affairs. Nov.-dec. 1993. Vol. 72. № 5. P. 186-188.

31 Шпенглер О. Закат Европы. М.-Пб.: Изд. А.Д.Френкель, 1923. Т. 1. С. 344.

32 Там же. С. 344-345.

33Цит. по: Сорокин П.А. Социологические теории современности. М., 1992. С. 101.

34 Чешков М.А. Развивающийся мир и посттоталитарная Россия. М., 1995. С. 91.

Глава 3

СТРАТЕГИИ МЕЖЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ГЛОБАЛЬНЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ

3.1. Вызовы и ответы в глобальном мире

...Цивилизации рождаются и развиваются, успешно отвечая на последовательные Вызовы. Они надламываются и распадаются, когда встречают Вызов, на который им не удается ответить.

А. Тойнби

Всего несколько столетий назад, во времена Васко да Гама, каждая из существующих на Земле цивилизаций была убеждена в том, что она — единственное общество в мире, а остальное человечество—это варвары, неверные или неприкаемые. Для китайцев их мир обозначался как Поднебесная, а территория под непосредственным правлением императора называлась Срединным царством. Японцы искренне верили в то, что их страна — это Земля богов, и оттого она неприступна для завоевателей. Франки в это время утверждали, что истинной наследницей Израиля, Греции и Рима была католическая церковь, и дерзко притязали на то, чтобы называться Избранным народом.

Слабые попытки диалога цивилизаций в то время напоминали разговоры глухого со слепым. А.Тойнби приводит отрывок из ответного письма китайского императора Цзыньлуня (правил в 1735-1795 гг.) на послание короля Великобритании Георга III, предложившего установить между монархами дипломатические и торговые отношения: «Что же до твоей просьбы о том, чтобы аккредитовать одного из твоих подданных при моем Небесном Дворе и доверить ему контроль над торговлей с Китаем, то она противоречит всем традициям моей династии и не может никак быть исполнена... Церемонии и законы наши настолько отличаются от ваших, то если даже твой посланник и усвоит что-либо из них, то и тогда ты не сможешь привить их на твоей чужой для нас почве... Управляя всем миром, я преследую одну цель, а именно: сохранить благое правление и исполнить предназначение Государства. .. Чужие и дорогостоящие цели меня не интересуют. Я не придаю значения вещам экзотическим или примитивным, и в товарах твоей страны мы не нуждаемся»1.

Стратегия изоляции казалась китайцам (и многим другим обществам того времени) наиболее надежным способом сохранения собственной цивилизации. Культура, традиции и законы других народов представлялись настолько варварскими, что вопрос о диалоге культур был почти неуместным,