Название: Педагогическая антропология - Бим-Бад Б.М.

Жанр: Педагогика

Рейтинг:

Просмотров: 855

Педагогически значимая история глупости включает в себя добровольное рабство как едва ли не самое огорчительное и самое разрушительное из человеческих заблуждений, теснейшим образом сопряженное с невежеством и ленью. Когда массы не имеют доступа к высокому образованию, когда воспитание не помогло преодолеть им страх перед свободой, человеческое общежитие становится добычей тиранов. Современные деспотии эксплуатируют человеческую глупость более эффективно, чем какие-либо из древних государств Востока, поскольку вооружены мощными технологиями Большой Лжи.

Для педагога важно внимательно присмотреться к психологическим механизмам наступления тоталитарного государства на личность. Сделаемте это с помощью М.Е Салтыкова-Щедрина и Эли Визеля.

История города Глупова

Давно уже имел я намерение написать историю какого-нибудь города (или края), но разные обстоятельства мешали этому предприятию. Преимущественно же препятствовал недостаток в материале, сколько-нибудь достоверном. Ныне, роясь в глуповском городском архиве, я случайно напал на довольно объемистую связку тетрадей, носящих общее название «Глуповского летописца», и, рассмотрев их, нашел, что они могут служить немаловажным подспорьем в деле осуществления моего намерения.

Ввидах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает своим долгом оговориться, что весь его труд в настоящем случае заключается только в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи.

Намерение «Летописца» — изобразить преемственно градоначальников, в город Глупов от российского правительства в разное время поставленных. Родной наш город Глупов, производя обширную торговлю квасом, печенкой и вареными яйцами, имеет три реки и, в согласность древнему Риму, на семи горах построен. Разница в том только состоит, что в Риме сияло нечестие, а у нас — благочестие, Рим заражало буйство, а нас — кротость, в Риме бушевала подлая чернь, а у нас — начальники.

О корени происхождения глуповцев

Был в древности народ, головотяпами именуемый, по соседству с которым жило множество независимых племен. Ни вероисповедания, ни образа правления эти племена не имели, заменяя все это тем, что постоянно враждовали между собой. Заключали союзы, объявляли войны, мирились, клялись друг другу в дружбе и верности, когда же лгали, то прибавляли «да будет мне стыдно» и были наперед уверены, что «стыд глаза не выест». Таким образом, взаимно разорили они свои земли, взаимно надругались над своими женами и девами и очень гордились тем, что радушны и гостеприимны. Но когда дошли до того, что ободрали на лепешки кору с последней сосны, головотяпы впервые взялись за ум. Нет порядку, да и только. Тогда надумали искать себе князя.

— Он нам все мигом предоставит, — говорил старец Добромысл, — он и солдатов у нас наделает и острог, какой следовает, выстроит! Аида, ребята!

Шли они сначала все ельничком да березничком, потом чашей дремучею, потом перелесочком, да и вышли прямо на полянку, а посередь той поляночки сам князь сидит.

— Что вы за люди? и зачем ко мне пожаловали? — обратился к ним князь.

— Мы головотяпы! нет нас на свете народа мудрее и храбрее! Мы даже кособрюхих и тех шапками закидали! — хвастали головотяпы. — А пришли к твоей княжеской светлости вот что объявить: много мы промеж себя убийств чинили, много друг дружке разорении и надругательств делали, а все правды у нас нет. Иди и володей нами!

Тогда князь выпучил глаза и воскликнул:

— Несть глупости горшия, яко глупость!

И прибыв собственною персоною в Глупов и возопи:

— Запорю!

С этим словом начались исторические времена.

Сказание о шести градоначалъницах

Едва простыл след рассыльного, увезшего самозванцев, едва узнали глуповцы, что они остались совсем без градоначальника, как, движимые силою начальстволюбия, немедленно впали в анархию.

Анархия началась с того, что глуповцы собрались вокруг колокольни и сбросили с раската двух граждан: Степку да Ивашку. Потом пошли к модному заведению француженки, девицы де-Сан-Кюлот (в Глупове она была известна под именем Устиньи Протасьевны Трубочистихи) и, перебив там стекла, последовали к реке. Тут утопили еще двух граждан: Порфишку да другого Ивашку, и, ничего не доспев, разошлись по домам.

Между тем измена не дремала. Явились честолюбивые личности, которые задумали воспользоваться дезорганизацией власти для удовлетворения своим эгоистическим целям. И, что всего страннее, представительницами анархического элемента явились на сей раз исключительно женщины.

Первая, которая замыслила похитить бразды глуповского правления, была Ираида Лукинишна Палеологова, бездетная вода непреклонного характера. Жила одна уединенно, питаясь скудной пищей, отдавая в рост деньги и жестоко истязуя четырех своих крепостных девок.

Дерзкое свое предпрятие она, по-видимому, зрело обдумала. Во-первых, она сообразила, что городу без начальства ни на минуту оставаться невозможно, затем не мало предвещало ей хорошего и то обстоятельство, что покойный муж ее, бывший винный пристав, однажды, за оскудением, исправлял где-то должность градоначальника. «Сообразив все сие, — говорит «Летописец», — злоехидная оная Ираидка начала действовать».

Не успели глуповцы опомниться от вчерашних событий, как Палеологова, воспользовавшись тем, что помощник градоначальника со своими приспешниками засел в клубе в бостон, извлекла из ножен шпагу покойного винного пристава и, напоив для храбрости троих солдат из местной инвалидной команды, вторглась в казначейство. Оттоль, взяв в плен казначея и бухгалтера, а казну обокрав, возвратилась в дом свой. Причем бросала в народ медными деньгами, а пьяные ее подручные восклицали: «вот наша матушка! теперь нам, братцы, вина будет вволю!»