Название: Педагогическая антропология - Бим-Бад Б.М.

Жанр: Педагогика

Рейтинг:

Просмотров: 854

Сознание составляет себе представления о предметах раньше, чем понятия о них. Только проходя через представления и обращая на них свою деятельность, мыслящий дух возвышается до познания — постижения сущности вещей посредством понятий. Суть дел и вещей не находится в сознании непосредственно, не дается с первого взгляда и внезапным озарением; необходимо размышлять, чтобы добраться до подлинного строя предмета.

Есть старое положение, которое ошибочно приписывают Аристотелю: «нет ничего в мышлении, чего не было бы в чувстве, в опыте». Это положение правильно, но недостаточно. Научная (так называемая спекулятивная) философия утверждает и обратное: «нет ничего в мышлении, чего не было бы в чувстве, в опыте, кроме самого мышления» (Лейбниц).

Человек способен делать предметом мышления само мышление. Или, выражая то же самое другими словами, понятие науки постигается самой наукой.

В нашем обычном сознании (размышлении, рефлексии и рассуждении) мы примешиваем мысли к чувствам, созерцаниям, представлениям. В науке же фиксируются чистые мысли, сами мысли, без примеси других элементов. Трудность науки состоит в тоске по уже знакомому,привычному для нас представлению; в нетерпеливом желании иметь перед собой в форме представления то, что в сознании выступает как чистая мысль или понятие; в отсутствии привычки мыслить сами мысли и двигаться в них.

Ни понятие, ни суждение не находятся только в нашей голове и не образуются лишь нами. Понятие есть то, что живет в самих вещах, то, благодаря чему они существуют, что является их сутью. Понять предмет означает, следовательно, осознать его понятие. Не наша субъективная деятельность приписывает предмету тот или иной предикат (действие, свойство), а мы рассматриваем предмет в его объективной определенности.

Уже ребенку рекомендуется размышлять, ему предлагают, например, согласовывать имена прилагательные с именами существительными. Он должен вникать и размышлять, он должен вспоминать правило и поступать согласно этому правилу в частном случае. Правило есть не что иное, как всеобщее, и ребенок должен приводить особенное в соответствие с всеобщим.

Далее. Мы ставим себе в жизни цели. При этом мы размышляем о том, какими средствами мы можем их достичь. Цель есть здесь всеобщее, руководящее, и мы обладаем средствами и орудиями, деятельность которых мы определяем соответственно этим целям. Сходное с этим размышление имеет место в моральных вопросах. Размышлять означает здесь вспоминать право, долг, то всеобщее, согласно которому, как твердо установленному правилу, мы должны вести себя в данном частном случае. В нашем конкретном поведении должно содержаться и распознаваться всеобщее определение.

Чтобы довести до сознания непосредственное знание (инстинкт, врожденные идеи, здравый смысл и т.д.), непременно требуются воспитание, развитие, образование. Так, религия, хотя она и есть непосредственное знание, все же обусловлена развитием, воспитанием, образованием.

II

Не только в теоретической, но и в практической области нельзя обойтись без рассудка. Для того чтобы совершить поступок, требуется главным образом характер, а человек с характером — это рассудительный человек, который имеет перед собой определенную цель и твердо ей следует. Кто хочет достигнуть великого, тот должен, как говорит Гёте, уметь ограничивать себя. Напротив, тот, кто хочет всего, на самом деле ничего не хочет и ничего не достигнет. Существует масса интересных вещей на свете, например испанская поэзия, химия, политика, музыка; все это очень интересно, и нельзя ничего иметь против человека, который ими интересуется. Однако, чтобы создать что-нибудь определенное, человек должен держаться чего-нибудь одного и не разбрасывать свои силы в различных направлениях. Каждая профессия требует, чтобы ею занимались рассудительно.

Рассудок есть существенный момент образования. Образованный человек не удовлетворяется туманным и неопределенным, а схватывает предметы в их четкой определенности. Необразованный, напротив, неуверенно шатается туда и обратно, и часто приходится затрачивать немало труда, чтобы выяснить с таким человеком, о чем же идет речь, и заставить его неизменно держаться именно этого конкретного пункта. Для нас как мыслящих людей осознание своей повседневной деятельности представляет немалый интерес. Вот почему гениальный Песталоцци начинал тончайшую и сложнейшую работу по развитию интеллекта у детей с осознания ими повседневных впечатлений. И далее продвигался к анализу и синтезу, формированию собственно понятий.

Существенный элемент рассудка — умозаключения. Они никогда не теряют значения в нашем познании. Когда, например, человек, проснувшись утром в зимнюю пору, слышит скрип саней на улице и это его приводит к заключению, что ночью был сильный мороз, то он этим производит умозаключение. Подобную операцию мы повторяем ежедневно в самых разнообразных обстоятельствах. Следовательно, для нас как мыслящих людей осознание этой своей повседневной деятельности, т.е. рефлексия, представляет колоссальный интерес.

Познание наше ближайшим образом аналитично. Однако оно далеко не сводится к анализу. Познание невозможно, если оно может только разлагать данные ему конкретные предметы на их элементы и рассматривать их затем изолированно друг от друга. Так, например, химик помещает кусок мяса в реторту, подвергает его разнообразным операциям и затем говорит:

я нашел, что оно состоит из кислорода, углерода, водорода и т.д. Но эти отдельные вещества уже не суть мясо. И так же обстоит дело, когда эмпирический психолог разлагает поступок на различные стороны, которые этот поступок предоставляет рассмотрению, и затем фиксирует их в их изолированности. Подвергаемый анализу предмет рассматривается при этом, как будто он луковица, с которой снимают один слой за другим.

Но познание столь же синтетично, сколь и аналитично. Научный метод и аналитичен и синтетичен, но не в смысле только рядоположенности или попеременности этих двух моментов познания, а в том смысле, что научный метод в каждом своем движении в одно и то же время аналитичен и синтетичен.

Если рассудок провозглашается способностью устанавливать правила, то способность суждения есть умение подводить под эти правила, т.е. различать, подчинено ли нечто данному правилу или нет.

Логика не содержит и не может содержать предписаний для способности суждения. Она отвлекается от содержания познания, и на ее долю остается только задача аналитически разъяснять одну форму познания — устанавливать формальные правила применения рассудка. Если бы она захотела показать, как подводить под эти правила, т.е. различать, подчинено ли нечто им или нет, то это можно было бы сделать опять-таки только с помощью правила. Но и это новое правило именно потому, что оно есть правило, снова требует применения способности суждения. Таким образом, оказывается, что, хотя рассудок и усваивает правила, тем не менее, способность суждения есть особый дар, который требует упражнения, но с которым надо родиться.