Название: Основы управления специальным образованием - Грибова О.Е.

Жанр: Педагогика

Рейтинг:

Просмотров: 835


Историки неохотно реагировали на призыв родоначальника позитивизма О. Конта заняться открытием исторических законов и по-прежнему продолжали заниматься изучением фактов. Более того, они отвергали какое-либо значение гипотез и теорий для осмысления и оценки фактов. Однако такой подход к исследованию фактов ничем не отличался от позитивистского взгляда на них, ибо он не учитывал принципиального отличия исторических фактов от фактов естественнонаучных.

Действительно, явления и процессы, которые изучает естествознание, непосредственно даны исследователю, он может многократно воспроизводить и проверять их, а исторические события существовали в прошлом и поэтому суждения о них, или факты, становятся известными благодаря изучению летописей, хроник и других исторических документов. Такое противопоставление исторических фактов естественнонаучным имеет, однако, относительный характер, так при изучении явлений природы ученый также соответствующим образом интерпретирует их в соответствии с имеющимися у него теоретическими представлениями. В естествознании зависимость фактов от теории значительно слабее, ибо оно, как правило, изучает явления, существующие в настоящее время, а история - события, существовавшие в прошлом. Не случайно поэтому, что иногда исторические факты считаются не знанием о реальных событияхпрошлого, а чистым вымыслом историка. Но это уже другая крайность, которая, по сути дела, приводит к отрицанию истории как науки и даже как знания вообще.

 

15.3. Новый подход к историческим фактам и критика позитивизма

Последняя четверть XIX века в философии истории характеризуется критикой позитивистского взгляда на исторические факты как суждения, абсолютно независимые от взглядов, мнений и ценностных установок исследователей. Вместо беспристрастного изучения событий, как они происходили в прошлом, к чему призывал Л. Ранке, на первый план выдвигается задача их интерпретации в соответствии с ситуацией, сложившейся в настоящем. Происходит поворот от автономного исследования фактов прошлого к их осмыслению, истолкованию и оценке с точки зрения современных представлений об их значении. Первым этапом на этом пути было осознание специфического характера исторического познания, его отличия от познания явлений и процессов природы. Как указывалось во второй главе, в конце XIX века первыми в защиту самостоятельности исторической науки и против перенесения в нее методов естествознания выступили неокантианцы, выдвинувшие тезис, что историческое познание занимается описанием событий или фактов прошлого, а естествознание - обобщением явлений природы.

Если лидеры неокантианцев В. Виндельбанд и Г. Риккерт защищали право историков на автономное от естествознания исследование фактов прошлого своими специфическими методами, то Г. Зиммель и В. Дильтей попытались конструктивно обосновать новый подход к историческому познанию. При этом В. Виндельбанд в основном ограничился тем, что отнес исторические науки к идиографическим наукам, описывающим факты прошлого; а Г. Риккерт, напротив, заявил, что и естествознание отнюдь не замыкается открытием общих законов, а исследует конкретные явления природы. Но в таком случае выдвигаемое В. Виндельбанд ом противопоставление естествознания как номотетической науки идиографической истории, лишалось какого-либо смысла. В самом деле, если и история и естествознание занимаются исследованием фактов, тогда неправомерно противопоставлять их друг другу. Правда, естествоиспытатели стремятся на основе фактов открыть законы природы, но это не имеет решающего значения, ибо позитивисты также призывали ученых открывать исторические законы.

Принципиальное отличие между естествознанием и историей, как показали Г. Зиммель и В. Дильтей, заключается в самом характере фактов, которые они исследуют. Факты истории нельзя воспринимать непосредственно и изучать эмпирическими методами, как в естествознании, поскольку они относятся к событиям прошлого; их нельзя описывать так, как это делает, например, ботаник, изучая растения. Здесь необходим особый метод реконструкции прошлого, который неизбежно связан с интерпретацией и оценкой событий прошлого с точки зрения исследующего их историка. Когда говорят об истории как науке, описывающей события прошлого, по-видимому» имеют в виду повествование о них в различных летописях, хрониках, воспоминаниях и документах. Но все это составляет скорей всего сырой, подготовительный материал для ученого, а отнюдь не саму историю.

Названные документы должны быть подвергнуты тщательному критическому анализу и оценке, а затем пропущены через сознание историка, который должен понять характер исторических событий, раскрыть цели, интересы и мотивы участников событий. Таким образом, исторический факт не может быть свободен от мнений и оценок ученого, который их изучает; исторический факт не может быть простым отображением и 'воспроизведением прошлых событий, которые ушли в небытие, и историк может лишь с той или иной степенью достоверности реконструировать его.

Но тогда почему историк верит в объективность исторических событий, ведь факты о них несут печать его субъективного мышления? Г. Зиммель, который впервые провел четкое разграничение между фактами истории и естествознания, считал, что такая объективность, хотя и неполная, основывается на чувстве уверенности рациональной проекции современных идей и ценностных установок историка на прошлые события и ситуации. В. Дильтей, значительно продвинувший методологический анализ исторических фактов, основанных на интерпретации их смысла и понимания, также вынужден был прибегнуть к чисто психологическому обоснованию объективности исторического познания. По его мнению, поскольку историческое познание основывается на раскрытии субъективных целей, интересов и мотивов поведения участников исторических событий и движений, постольку именно через психологию историк получает верное представление о самих исторических процессах. Но в таком случае реальная история сводится к психологии, как отрасли естествознания, а тем самым историческое познание лишается своей специфики. Другими словами, история становится частью психологии. Фактическим подтверждением такой точки зрения В. Дильтея является его последняя работа по истории философии, в которой он вместо анализа идей и концепций различных философов обсуждает их психологические особенности и предпочтения. Психологический подход к пониманию исторических деятелей, как и самих исторических событий, непосредственно связан с новым истолкованием В. Дильтеем роли герменевтики как методологии гуманитарного познания. В отличие от своих предшественников, рассматривавших герменевтику как общую теорию об интерпретации и понимании текстов разнообразного конкретного содержания, В. Дильтей стал использовать ее как общую методологию наук о духовной деятельности человека. Понять эту деятельность, как и деятельность автора текстов и иных произведений, можно путем интерпретации и раскрытия смысла поступков и действий выдающихся личностей, которые оказывают решающее влияние на исторические события и процессы, для чего используется метод эмпатии, т.е. вживания и перевоплощения исследователя в духовный мир исторической личности, например, Юлия Цезаря. Однако историк никогда не перевоплотится в Цезаря, во-первых, потому, что вырос и сформировался в другом мире, во-вторых, то настоящий опыт может включить лишь часть реконструированного опыта прошлого. Но самое главное возражение против такого метода состоит в том, что он исключает возможность исторического познания, сводя его к психологическим переживаниям и субъективному опыту выдающихся деятелей и участников исторических событий. Тем не менее, заслуга Г. Зиммеля и В. Дильтея в понимании исторических фактов состоит в том, что они впервые ясно указали на то, что в их понятии воплощается необходимая связь прошлого с настоящим. Только в свете современных идей и ценностных ориентации события прошлого становятся осмысленными и понятными и, следовательно, подлинными историческими фактами.


Оцените книгу: 1 2 3 4 5