Название: Организационная психология - Занковский А.Н.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 2072

Невзирая на истошные крики, «учитель» вел себя подчеркнуто спокойно и, пользуясь своей властью, педантично увеличивал суровость наказания с каждой следующей ошибкой. После 330 вольт «обучаемый» замолкал, но «учитель» требовал продолжить эксперимент, заявляя, что отсутствие ответа должно расцениваться как неверный ответ.

В случае замешательства или возражений со стороны «учителя», экспериментатор произносил одну из четырех побуждающих (принуждающих) фраз:

1) «продолжайте, пожалуйста»;

2) «условия эксперимента требуют, чтобы вы продолжали работать»;

3) «вам абсолютно необходимо продолжать вашу работу»;

4) «у вас нет иного выбора, вы обязаны продолжать вашу работу».

Решительность и жесткость интонации экспериментатора возрастали соответствующим образом.

Когда «учитель» слышал, что «обучаемый» жалуется на больное сердце, экспериментатор успокаивал его ровным голосом: «Удар током действительно может быть болезненным, но он не причиняет организму необратимых повреждений».

Описанная экспериментальная модель позволила Милграму перенести изучение власти на уровень контролируемых поведенческих наблюдений в систематически изменяемом лабораторном контексте.

Когда С.Милграм только планировал свой эксперимент, он обращался ко многим людям (студентам, врачам, коллегам-психологам и т. д.) свопросом: «Много ли, по вашему мнению, найдется людей, способных под давлением экспериментатора пройти «весь путь» до тумблера «XXX», фактически означающего смертную казнь испытуемого?». Большинство из них предположили, что испытуемые вряд ли «пойдут» дальше уровня в 150 вольт, когда «обучаемый» начнет требовать прекращения эксперимента. Продолжать шоковое наказание, по их мнению, может лишь один из тысячи, а подвергнуть испытуемого максимальному уровню шока согласятся лишь патологические садисты или лица с серьезными психическими отклонениями.

Что же касается самих себя, то все опрошенные утверждали, что лично они откажутся повиноваться экспериментатору уже на первых этапах эксперимента.

Неожиданное открытие Милграма состояло в том, что почти 70% участников его экспериментов послушно выполняли приказы экспериментатора наказывать протестующую «жертву» электрошоком, доводя суровость наказания до величин, опасных для здоровья жертвы.

«Я наблюдал как зрелый и полный сил бизнесмен с улыбкой уверенно входил в лабораторию. Через 20 минут он превращался в заикающегося, поддергивающегося старика, быстро приближающегося к нервному срыву. Он часто дергал себя за мочки ушей, и его руки мелко дрожали. В какой-то момент он начинал стучать себя кулаком по лбу и бормотать: «О, Боже, останови все это!» И все же он продолжал реагировать на каждое слово экспериментатора и повиновался ему до конца»[125]

Столь разительное рассогласование между эмоциями и поведением показывает, что, находясь под давлением власти, многие индивиды испытывают значительный стресс от своих действий. При этом они демонстрируют поведение, которое считают не свойственным для себя и которому они никогда бы не стали следовать в отсутствии указанного давления.

Почему испытуемые были столь послушны приказам экспериментатора в условиях, которые по всем внешним признакам, казалось бы, не могли оказать серьезного влияния на их поведение? Ведь они не подвергались насильственному принуждению, и в принципе могли в любой момент отказаться от участия в столь тягостной процедуре. Что заставляло людей делать то, что они не хотят?

Эксперимент поставил не только исследовательские, но и моральные, мировоззренческие вопросы. Можно ли оправдать причинение боли невиновному человеку во имя науки? Должен ли исполнитель нести ответственность за свои действия? Какова природа самого человека, если он так легко готов причинять боль и даже лишить жизни другого человека?

Широта затронутых экспериментом проблем придает ему значительно большее значение, чем простому исследованию. И я согласен с теми психологами, которые считают, что эти эксперименты являются не просто частью психологии, но и частью интеллектуального наследия, разделяемого всем человечеством[126].

Эксперименты С. Милграма часто интерпретируются как свидетельство той огромной роли, которую играет в поведении людей социализация повиновения. С раннего детства и в течение всей жизни человека учат повиноваться власти или авторитету и различными способами поощряют такое повиновение. В воспитании детей родители, как правило, полагаются на свою родительскую власть, используя в случаях неадекватного детского поведения такие методы, как угроза, физическое наказание, лишение ребенка каких-либо привилегий и удовольствий. Они в полной мере используют свое преимущество в том, что контролируют семейные ресурсы, что умнее, образованнее и сильнее своих чад.

Повиновение становится безусловной, не вызывающей сомнения нормой поведения в бесчисленных институтах и сообществах, многие из которых наделены чрезвычайно высоким социокультурным статусом, выступая, по мнению Милграма, «основополагающими идеологиями». Примерами таких институтов и сообществ могут служить армия, системы образования и здравоохранения, правоохранительные органы, церковь, корпоративно-индустриальный мир. В целом успех индивида в жизни жестко детерминирован его повиновением власти. Это касается и формальных званий, и продвижения по службе, и наград, и популярности или признания.

Индивида учат повиноваться и ценить повиновение, а социализация повиновения превращается в ожидание того, что кто-то должен им руководить или нести ответственность за него или его поведение. В соответствии с этим подходом повиновение, проявленное «учителями» в исследованиях Милграма, было внедрено в их сознание задолго до участия в экспериментах.

Д. Дарли справедливо отмечает: «Все эти факты еще раз подтверждают всеобщность феномена повиновения власти. Сейчас мы склонны верить, что, если властная фигура приказывает индивиду сделать что-либо деструктивное по отношению к другим людям, включая «наказание» явно опасным и даже потенциально смертельным электрическим шоком, он сделает это; по приказу он может даже убивать других людей; и, наконец, когда индивид находится под воздействием власти, он демонстрирует слепое, роботоподобное повиновение ей»[127]. «Важный и в тоже время пугающий вывод этого и подобных исследований, — отмечают другие исследователи, — состоит в том, что люди будут выполнять любые требования, несмотря на свои сильные сомнения в их правильности, только потому, что фигура, облеченная властью, говорит, что они должны это сделать»[128].