Название: Международное частное право - Звеков В. П.

Жанр: Право

Рейтинг:

Просмотров: 888


международный коммерческий арбитраж (включая вопросы признания и принудительного исполнения иностранных арбитражных решений).

Некоторые обозначенные выше вопросы рассматриваются в силу их тесной связи с материально-правовыми институтами в предыдущих главах.

Ведение гражданского судопроизводства с участием иностранцев в Российской Федерации по правилам российского законодательства не является результатом применения коллизионной нормы lex fori. Действующее в России коллизионное право не знает нормы, аналогичной, например, коллизионному правилу ст. 3132 книги десятой Гражданского кодекса Квебека, подчиняющему судопроизводство праву суда. Процессуальное право — публичное право, и действие его норм по общему правилу исключает постановку коллизионного вопроса и применение в силу коллизионных норм иностранных процессуальных правил, если иное не вытекает из федеральных законов и международных договоров РФ. Требование об осуществлении в соответствии с Арбитражным процессуальным кодексом РФ и иными федеральными законами судопроизводства по делам с участием иностранных лиц выражено в ст. 211 этого Кодекса. Определение порядка производства по гражданским делам в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом РСФСР предусмотрено в ст. 1 ГПК.

Из Федерального закона “О судебной системе Российской Федерации” следует, что единство судебнойсистемы Российской Федерации обеспечивается путем применения всеми судами Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, а также конституций (уставов) и других законов субъектов Российской Федерации.

Вопрос о возможности, основаниях и пределах применения норм иностранного процессуального права требует самостоятельного исследования. Здесь же следует подчеркнуть, что взаимодействие национальных правовых систем, естественное в условиях международной жизни, ведет к ситуациям, когда может быть поставлен вопрос о применении института иностранного процессуального права. Во всяком случае, квалификация нормы иностранного права, к которому отсылает отечественная коллизионная норма, как публично-правовой и, в частности, как процессуальной, сама по себе может оказаться недостаточным основанием для отказа в ее применении: примером тому может служить институт исковой давности рассматриваемый рядом правовых систем в качестве института процессуального права. Если в недавнем прошлом тезис о неприменении норм иностранного публичного права считался практически “незыблемым”, то в последнее время все более заметной становится тенденция не исключать при определенных обстоятельствах возможности применения таких норм. В этой связи должно быть отмечено нововведение в модели Гражданского кодекса для стран СНГ: применение нормы иностранного права не может быть ограничено лишь на том основании, что данная норма имеет публично-правовой характер (п. 4 ст. 1194 Кодекса). Тем не менее обращение к иностранным процессуальным нормам строится на иных (по сравнению с применением частноправовых норм) началах и носит сегодня скорее характер исключения из общего правила. Такое обращение обычно имеет место в случаях исполнения поручений иностранных судов по просьбе запрашивающего учреждения юстиции при наличии соответствующей договоренности в международном соглашении о правовой помощи.

Изучение проблем международного гражданского процесса возвращает к понятиям, уже знакомым по международному частному праву. “Национальный режим”, “соглашение сторон”, “взаимность”, “реторсия”, “оговорка о публичном порядке” — эти и другие институты приобретают в рамках международного гражданского процесса новое звучание. В частности, основными сферами применения оговорки о публичном порядке в международном гражданском процессе являются оказание правовой помощи, признание и исполнение иностранных судебных и арбитражных решений. Основные элементы в конструкции оговорки — “суверенитет”, “безопасность” — относятся к категориям публичного права.

Вот как определяется оговорка о публичном порядке различными российскими источниками норм международного гражданского процесса:

суды РСФСР исполняют переданные им в установленном порядке поручения иностранных судов о производстве отдельных процессуальных действий, за исключением случаев, когда “исполнение поручения противоречило бы суверенитету СССР или угрожало бы безопасности СССР” (ст. 436 ГПК РСФСР);

поручение суда иностранного государства не подлежит исполнению, “если исполнение поручения противоречит суверенитету Российской Федерации или угрожает безопасности Российской Федерации” (ст. 215 АПК РФ);

отказ в разрешении принудительного исполнения решения иностранного суда допускается в случаях, когда “исполнение решения противоречило бы суверенитету СССР или угрожало бы безопасности СССР, либо противоречило бы основным принципам советского законодательства” (п. 6 ст. 5 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г. “О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей”);

просьба об оказании правовой помощи может быть отклонена, “если оказание такой помощи может нанести ущерб суверенитету или безопасности либо противоречит законодательству запрашиваемой Договаривающейся Стороны” (ст. 19 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г.)[600].

Обращает на себя внимание заключительная часть оговорки о публичном порядке в ст. 19 Конвенции 1993 г.: “либо противоречит законодательству запрашиваемой Договаривающейся Стороны”. Различия в законодательстве сами по себе не составляют основание для применения оговорки, и в этом смысле упомянутое положение ст. 19 Конвенции едва ли соответствует сложившемуся в нашей доктрине подходу к назначению оговорки.

В правовом отношении оговорка точнее сформулирована в двусторонних договорах о правовой помощи, заключенных Российской Федерацией с государствами — участниками Содружества Независимых Государств. Например, по Договору с Республикой Кыргызстан 1992 г. (ст. 18) правовая помощь не оказывается, если ее оказание может нанести ущерб суверенитету или безопасности либо противоречит основным принципам законодательства запрашиваемой Договаривающейся Стороны.

Отмечая, что Гаагская конвенция по вопросам гражданского процесса 1954 г., Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г. и некоторые другие Договоры между европейскими странами допускают отказ в помощи, если выполнение поручения может, по мнению запрашиваемого государства, нанести ущерб его суверенитету или безопасности, и не рассматривают различия в законодательстве в качестве основания для такого отказа, Н. И. Марышева предлагает правило ст. 19 Конвенции 1993 г, толковать ограничительно “как указание на противоречие основным принципам законодательства ( так в некоторых договорах о правовой помощи — с Ираком, Грецией, Финляндией)”[601].


Оцените книгу: 1 2 3 4 5