Название: Личность в психологии - Оллпорт Г. В.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 839


Конечно, данное автобиографическое эссе не дает ответа на этот вопрос. И, тем не менее, оно представляет избирательную интеллектуальную историю, в которой я отразил те события и тот опыт, которые, как мне кажется, оказали наибольшее воздействие на мои исследования и теоретические воззрения в области психологии.

Бергсон утверждал, что каждая философская жизнь вращается вокруг определенного стержня, так называемой «личной идеи», несмотря даже на тот факт, что все попытки выразить эту идею терпят крах. Этс утверждение, перекликающееся с философскими воззрениями идеализма и романтизма, чуждо тому локкианскому представлению о человеке которое доминирует в англо-американской психологической традиций. И, тем не менее, признаюсь, мне нравится эта теория. И мне кажется, она в принципе вполне поддается проверке.

Можно сказать, что моя собственная личная идея заключается в том, чтобы определить, является ли столь общо сформулированная гипотеза касательно природы человека эмпирически жизнеспособной, по крайней мере, столь же жизнеспособной, сколь и гипотезы ассоцианистского и реактивного характера, которые на современном этапе преобладают в американских психологических воззрениях. И хотя мне кажется, что Бергсонпреувеличил потенциальное единство человеческой личности, я все же думаю, что он, так же как и другие философы, стоящие на лейб-ницеанских, неокантианских и экзистенциальных позициях, бросил вызов экспериментальной психологии и что необходимо предпринять определенные шаги для эмпирической проверки этих предположений. Следует сопоставить эти две системы знаний — философию человека и психологию человека.

Позволю себе перечислить некоторые относящиеся к делу эмпирические вопросы. Как должна быть написана психологическая биография? Какие процессы и структуры должно включать в себя полноценное описание личности? Как можно определить объединяющие жизненные тенденции, если они действительно существуют? И значительная часть моей собственной профессиональной деятельности может быть рассмотрена как попытка ответить на подобные вопросы посредством постепенных, пошаговых исследований и теоретических размышлений. Я убежден, что необходимо сформулировать принципиальные вопросы, прежде чем очертя голову бросаться в экспериментальные дебри, поэтому мои теоретические размышления превышают по объему отчеты о конкретных проведенных исследованиях.

В 1940 году я организовал в Гарварде семинар под названием «Как должна быть написана психологическая биография?». В работе семинара принимали участие следующие ученые: Джером Брунер, Дорвин Картрайт, Норман Полански, Джон Р.П.Френч, Альфред Болдуин, Джон Хардинг, Дуайт Фиск, Дональд Мак-Грэнен, Генри Рикен, Роберт Уайт и Фред Бейлз. Я упомянул эти имена, поскольку мне кажется, что, несмотря на разнообразную и отличную друг от друга тематику их исследований, их последующая творческая работа в целом имеет непосредственное отношение к теме того семинара.

Мы не преуспели в решении той задачи, что сами на себя возложили.  Да, действительно, мы сформулировали некоторый набор правил и условий, при которых применяются эти правила, но, в конечном счете, мы разочаровались в них, осознав их несерьезность. Эти неудавшиеся правила никогда не были опубликованы, хотя некоторые важные исследования, проведенные в рамках семинара, получили отражение в печати; некоторые из них были проанализированы в моей монографии «Использование личных документов в психологической науке» (1942).

Я так до сих пор и не знаю, как должна быть написана психологическая биография. И сейчас я довольно иронически отношусь к задаче сочинить свое собственное жизнеописание. Учитывая неразработанность адекватных методов, я постараюсь быть насколько возможно подробным, Надеюсь, что психологи будущего будут знать, как должны выполняться такого рода задания.

 

1897 — 1915

 

Каждый, кто пишет свою автобиографию, считает свое собственное генеалогическое древо чрезвычайно интересным и уверен в том, что его семейные взаимоотношения обладают исключительными объяснительными возможностями. Но читатель, вероятно, сочтет тот же самый материал крайне скучным — чем-то таким, что стоит вытерпеть, поскольку оно должно как-то относиться к делу. Автор сталкивается со значительными трудностями, показывая читателю, что именно относится к делу, где и почему. Он и сам не знает, как отделить те характеристики наследственности и окружения в раннем детстве, которые оказали принципиальное влияние на его последующее развитие, от тех, ролью которых можно пренебречь или которые были незначимы вовсе. Мой собственный рассказ будет коротким настолько, насколько это возможно.

Отец был сельским врачом; но прежде чем стать врачом, он успел достичь успеха в бизнесе и создать семью,  в которой к тому момент было трое сыновей. Я, четвертый и самый последний ребенок, родился 11 ноября 1897 года в Монтесуме, штат Индиана, где у моего отца бьи его первая медицинская практика. Думаю, что его первыми пациентами были моя мать и я сам. Вскоре после этого он получил практику в Стрисборо, затем в Гудзоне, штат Огайо. Еще до того, как я пошел в школу , мы снова переехали, на этот раз в Гленвилль (Кливленд), где я прилежЕ проучился все двенадцать школьных лет.

Поскольку мои братья были значительно старше меня (Гарольд — в девять лет, Флойд на семь и Файетт на пять), в своих детских играх я был предоставлен самому себе. Я был довольно замкнутым и не принг мал участия в обычных мальчишеских сборищах. В разговоре я был гораздо больше уверен в себе, чем тогда, когда мне случалось принять участие в игре. Когда мне было десять, мой одноклассник отозвался обо мне так: «А, это тот парень, который проглотил словарь». Но, даже будучи «изолированным», мне удавалось быть «звездой» в маленькой компании друзей.

Несколько поколений нашей семьи жили в сельской части штата Нью Йорк. Мой дедушка по отцу был фермером, мой дедушка по матери -столяром-краснодеревщиком и ветераном Гражданской войны. Мой отец Джон Эдварде Оллпорт (род. в 1863 году) был стопроцентным англичанином; в жилах моей матери, Нелли Эдит Вайз (род. в 1862 году) текла немецкая и шотландская кровь.

Нашу семью отличало свойственное протестантам благочестие и трудолюбие. Моя мать была школьной учительницей; именно она привила нам, своим сыновьям, неистребимую привычку к философским поискам и понимание того, как важно знать ответ на основные религиозные вопросы. Поскольку отец не мог обеспечить своим пациентам адекватных больничных условий, то в течение нескольких лет и больные, и медсестры были частью нашей семьи. Уборка офиса, мытье аптечных склянок  общение с пациентами были важными сторонами моего детского опыта. Помимо своей практики, отец принимал участие в большом количестве различных начинаний: основывал кооперативную фармацевтическую компанию, строил и сдавал в аренду квартиры, и, наконец, занимался таким необычным делом, как строительство и надзор за больницами. Я упоминаю о его разносторонности просто для того, чтобы подчеркнуть тот факт, что четверо его сыновей получили как опыт в практических делах, так и широкий кругозор в том, что касалось гуманитарных вопросов. Папа не признавал каникул. Свое собственное жизненное кредо он сформулировал следующим образом: «Если бы каждый человек работал так упорно, как только мог, и при этом получал ровно столько, чтобы хватило на жизнь его семье, этого было бы вполне достаточно».


Оцените книгу: 1 2 3 4 5