Название: Личность в психологии - Оллпорт Г. В.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 839


 

 

 

1930— 1946

 

По возвращении в Кембридж началась суматошная жизнь. В Дартмуте я начал работать в качестве редактора в «Психологическом бюллетене» («Psychological Bulletin»), отвечая за обзоры по социальной психологии. В целом, я считал себя достаточно сведущим в актуальных проблемах общей психологии, а потому мне доставляли большое удовольствие коллоквиумы и дискуссии с моими коллегами — Борингом, Праттом, Биб-Сентером, Чепманом, Мюрреем, Уайтом (Boring, Pratt, Beebe-Center, Chapman, Murray, White) и другими. Аспиранты, специализирующиеся в области социальной психологии, создали команду, которая получила название «Групповой разум». В течение нескольких лет мы устраивал» встречи, на которых обсуждали свои программы исследований в области установок, экспрессивного поведения, пропаганды и радио. Из Англии на время приехал Филипп Вернон (Philip Vernon) и принес с собой ураган инициативы. Вместе с ним мы сделали две важные работы: «Исследование экспрессивных движений» (1933) и «Изучение ценностей» (1931). Оба этих проекта основывались на моем германском опыте и питались энергией Вернона. «Изучение ценностей» — это попытка эмпирического выявленияшести первичных типов личных ценностей (теоретических, экономических, эстетических, социальных, политических и религиозных), предложенных моим берлинским учителем Эдуардом Шпрангером. Получившийся в итоге тест, хотя и не был шаблонным, уже многие годы находит свое применение. Гарднер Линдсей (Gardner Lindszey) помогал мне перерабатывать эту методику в 1951, затем в 1960 году. Я убежден, что измерительный инструмент в области исследования личности должен быть основан на хорошем априорном анализе, а не на факторных или каких-то других побочных математических формулах.

Раз уж я заговорил о Верноне и Линдсее, хочу вспомнить и выразить признательность своим собственным ученикам за наше с ними успешное и счастливое сотрудничество. Моими соавторами в совместных публикациях (см. библиографический раздел данного сборника), помимо уже упомянутых Вернона и Линдсея, были Хедли Кэнтрил, Генри Одберд, Лео Постмен, Джером Брунер, Бернард Крамер, Джеймс Гиллеспи, Томас Петтигру (Hadley Cantril, Henry Odbert, Leo Postman, Jerome Bruner, Bernard Cramer, James Gillespie, Thomas Pettigrew) и многие другие, Я только могу надеяться, что и они получили удовлетворение от нашей совместной работы.

В 1930 годах психология как дисциплина развивалась достаточно активно. Ее социальный акцент был усилен влиянием событий мирового масштаба: депрессией, приходом Гитлера к власти, угрозой войны и прочими трещинами социума. В то время было относительно немного социальных психологов. А посему на мои плечи свалилось множество обязанностей. Совет по исследованиям в социальных науках и Национальный исследовательский Совет предложили мне работать в их комитетах. Журнал психологии и социальной психологии (Journal of Abnormal an Social Psychology) пригласил меня в качестве редактора. После того как Борингу в Гарварде удалось отделить психологию от философии, он при гласил меня председательствовать на ставшей наконец независимой кафедре психологии. К работе на кафедре подключился Лэшли (Lashley), и я стал ее третьим постоянным сотрудником (1937). Особенно меня удивило избрание меня президентом Американской психологической ассоциации в 1939 году.

Но для меня самым значимым событием этого десятилетия стала публикация моей книги «Личность: психологическая интерпретация» (I937). Эта книга, как я уже сказал, «зрела» в моей голове еще со времен аета рантуры. Я хотел дать психологическое определение сферы личности, как я ее себе представлял. На мои представления в этой области, конечно, повлиял мой интерес к социальной этике, англо-американскому эмпиризму и немецким структуральным и персоналистическим теориями. Я хотел, насколько это было возможно, подойти к созданию экспериментальной науки, но прежде всего меня интересовало построение «пpeдставления о человеке», которое дало бы нам возможность полностью постичь его демократические и гуманистические потенциалы. Я не рассматривал человеческую природу как изначально «хорошую», но я был убежден, что американская психология недооценивает человека, описывая eго только как набор не связанных между собой реактивных тенденций. При написании этой книги я не ориентировался на какую-то конкретную аудиторию. Я писал ее просто потому, что я чувствовал, что должен определить новую область психологии личности в том виде, как она мне представлялась. Хотя в то время уже существовали книги в соответствующих областях психогигиены и психопатологии, я придерживался подхода в рамках традиционной академической психологии и считал, что должен делать акцент не на патологии, а на норме. Мне также хотелось избежать употребления научной терминологии и выразить свои размышления правильным и общеупотребительным английским языком. В результате некоторые читатели сочли книгу запутанной и претенциозной, другие определили ее как «классическую», и в течение двадцати пяти лет она оставалась более-менее хрестоматийным изданием в этой области. Возможно, главное ее достоинство заключается в том, что там (впервые) были обозначены темы, которые должны быть отражены в любом учебнике, касающемся проблем психологии личности.

Чтобы доказать мою основную гипотезу (о том, что возможна полноценная психология человеческой личности) мне пришлось изобрести и применить ряд достаточно новаторских предположений, поддерживавших эту гипотезу. Основную роль среди них играла концепция функциопальной автономии. Я утверждал, что ни одна теория мотивации не может быть адекватной, если она берет за основу непосредственное побуждений и реактивные аспекты человеческой природы. Я отказался от концепции цели Мак-Даугалла, поскольку она исходила из сомнительной теории инстинктов. Я чувствовал, что в течение жизни мотивы могут подвергнуться радикальной трансформации (так обычно и случается), и что приводящая их в движение сила кроется в актуальной динамический структуре самой личности, а не в каком-то анахронистическом обусловливании прежними мотивами. В книге также рассматривались вопросы экспрессивного поведения и выбора нормативных критериев зрелости. Также речь шла о такой эпистемологической проблеме, как наше знание об окружающих людях, и особо подчеркивался тот факт, что любая адекватная психология личности должна принимать в расчет принципиальную уникальность каждой личностной структуры. Последнее утверждение, конечно же, вызвало всплеск возмущения со стороны тех читателей, которые считали, что человеческая индивидуальность в достаточной степени принимается в расчет при анализе традиционных личностных переменных. Я никогда не говорил о том, что дифференциальная психология не имеет отношения к психологии личности, но я настаивал и продолжаю настаивать на том, что наша наука совершает большую ошибку, отказываясь от изучения типовых характеристик человека. И когда спустя долгое время я предпринял попытку переработать данную книгу с тем, чтобы включить туда более современные данные и упростить расположение материала, я дал ей название «Типы и развитие личности» (1961).

Хотя психологическая теория личности всегда была моей излюблен^ 4 ной темой, почти половина моих исследований и публикаций касаются более общих тем социальной психологии. Даже в то время, когда я рабв?» тал над вышеназванной книгой, я уделил много времени тому, чтоёйв погрузиться насколько возможно глубоко в концепцию «установки»^ year зультатом этих изысканий стала посвященная данной теме одноимеайИ глава в «Учебнике социальной психологии» Мерчинсона (Murchinson, 1988^, То же направление исследований отражено в ряде статей по социалваюЦ установкам и психологии печати, а также написанная совместно с Касавг рилом работа «Психология радио» (1935).


Оцените книгу: 1 2 3 4 5