Название: Личность в психологии - Оллпорт Г. В.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 839


На конкретном уровне, я думаю, мы сможем узнать кое-что полезное, посмотрев на те способы, которые используют здоровые люди для защиты своей «духовной ориентации». Пример тому — стратегия отца Клиффорда. Некоторые люди прибегают к упрощенным лозунгам, которые отражают сущность их общей ориентации. Один весьма трудолюбивый чиновник рассказывал мне, что вся его жизнь направляется основополагающим убеждением в том, что «если человек работает так упорно, как только может, и берет ровно столько, сколько нужно ему и его семье, этого будет вполне достаточно». Одна милая женщина говорила, что и ее жизнь во многом влияет убеждение в том, что она не имеет прав отравлять воздух, которым приходится дышать другим людям. Она никогда не хныкала, не жаловалась и не сплетничала. Многие находят свой девиз в Священном Писании, например, «Будь спокоен и знай Бога» или «Он посылает мне тяжкие испытания, но я все равно верю Ему».

Нет необходимости говорить о том, что девизы, эффективные для  одного человека, не обязательно столь же эффективны для другого человека; но принцип определенияи следования основной жизненной ориентации — первое правило психического здоровья.

 

Роль религиозного консультанта

 

Считая крайне важной общую ориентацию человека, мы должны выяснить роль религиозного консультанта, поскольку подобные вопросы его специальность.

Цель терапии установок — дать индивиду возможность понять самого себя: свои ценности, свое выбранное направление, свою целостную жизненную ориентацию и свои страдания.

Ни у кого другого нет того же самого смыслового контекста, что у данного индивида, ни у кого другого нет тех же самых проблем. С позиций такой уникальности личности священник подходит к решению этой непростой задачи. Поскольку я не религиозный консультант, у меня нет возможности опираться в моих размышлениях на такого рода опыт. И, тем не менее, мне кажется весьма важным рассмотреть некоторые аспекты деятельности священника.

Во-первых, я убежден в том, что психическое здоровье заключает в себе парадоксальную связь серьезности жизненной ориентации и юмора. Многие запутанные обстоятельства жизни совершенно безнадежны, и у нас нет против них никакого оружия, кроме смеха. Рискну заявить, что человека нельзя считать психически здоровым, если он не способен посмеяться над самим собой, отмечая, где он просчитался, где его претензии были слишком раздуты или неправомерны. Он должен замечать, где он обманывался, где был слишком самоуверен, недальновиден, и, прежде всего, где был тщеславен. Лучшее лекарство от тщеславия, как говорил Бергсон, это смех, и вообще, тщеславие — смехотворная слабость.

Сейчас нам нередко приходится слышать о трагедии отсутствия смыслов. Франкл в своей теории описал соответствующий этому состоянию невроз, который получил название ноогенного. Я убежден, что такое состояние пустоты («экзистенциального вакуума») — беда, главным образом, интеллектуального и образованного человека. С моей точки зрения, сам экзистенциализм — во многом философия, написанная «яйцеголовыми» и для «яйцеголовых». И, тем не менее, многим пациентам действительно свойственно ощущение «экзистенциального вакуума», и священникам приходится иметь дело с подобного рода проблемами. Страдалец гордо заявляет, что все в этом мире иллюзорно. Он не пилигрим и даже не турист на жизненной дороге, он всего лишь заблудившийся путник.

Молодым людям свойственно проходить через период пустоты, мятежа, отвращения к жизни. Я помню одну студентку, которая заявляла, радостно улыбаясь: «Не могу выразить, какое удовольствие мне доставляет мое экзистенциальное отчаяние». Но то, что вполне допустимо в течение недолгого периода позднего подросткового возраста, не может являться руководящими принципами зрелого человека.

Когда речь идет об экзистенциальном вакууме или о целостной ориентации, об общей установке или центральном мотивационном состоянии, специалистом является священник, а ученый — до сих пор всего лишь неумелый дилетант. (Говоря о дилетантизме, я имею в виду психологические исследования и теории, а не ежедневную практику психиатров или клинических психологов. Многим из них по собственному опыту знакома потребность пациента в конструктивном видении мира; многие из них признают значимость религиозной ориентации как целительной силы в жизни конкретного пациента. Я говорю лишь о том, что научная база терапевтических профессий еще не вошла в соответствие с опытом и требованиями терапевтической практики.)

Возможно, у человека, который пришел к священнику, есть какие-тс исходные религиозные идеи. И в этом случае задача священника — помочь человеку углубить и расширить их, чтобы они более адекватно охватывали сферу его актуальных проблем и исканий. Другими словами, задача заключается в том, чтобы помочь перейти от внешней религиозной ориентации к зрелой, всеобъемлющей, внутренней религиозности. В этом, на мой взгляд, состоит первоочередная задача каждого религиозного консультанта.

Вместе с тем, конечно, консультант может переадресовать пациента какому-то психиатрическому учреждению, но он должен рассматривать такого рода практику как источник помощи, а не как осуждение на гибель Помещение пациента в клинику, в больницу, в школу для детей с задержкой в развитии не означает автоматического решения проблемы; в некоторых случаях оно только усиливает напряжение. Ни один пациент не может чувствовать себя спокойно, отдавая свою целостность на волю работников больницы, в которой используется множество безличных методов лечения — электрошоковых, гипнотических, фармакологических или  психотерапевтических. Переложить всю ответственность на врачей, медсестер, психологов, какими бы профессионалами они ни были, — значит  отказаться от жизненной свободы. То, что нужно любому больному, это поддержка его исключительности, ощущение того, что вселенский дух понимает его проблемы и принимает его самого. «Есть ли в мире место для меня, беспомощного неудачника?» — вот то, что он хочет знать.

Бойзен говорит о том, что для пациентов психиатрических лечебниц религия редко служит средством ухода от реальности. Религия в горазд большей степени связана с качеством жизни, она приносит смысл страданиям, а посему является для больного благом. Но для того, чтобы разрешить целостную проблему пациента, его религиозность должна быть всеобъемлющей и интегративной. Так, например, Бойзен утверждав что религиозность относительно бесполезна, если она не охватывает некоторым содержательным образом внутренние конфликты пациента в сексуальной сфере — не с точки зрения притворной стыдливости, а в смысловом и интегративном плане.

Один из психиатров заметил, что ощущение собственной греховности - основной вред, приносимый психическими расстройствами. Если это действительно так, задача священника очевидна, поскольку психиатров  и психологов упоминание о грехах обычно ставит в тупик. Как правили они воспринимают грех как ненужный червеобразный отросток — нечто, что должно быть удалено с помощью психоаналитического скальпеля. В подобной ситуации священник поступает более мудро. Хотя в некоторый случаях это действительно невротический комплекс вины, большинству людей присуще глубокое чувство их собственных постоянных греховных отклонений от правильного жизненного направления. Уильям Джейм обвинял современный протестантизм в том, что он не придает должного значения исповеди. Думаю, он был прав. За исключением католицизма представители большинства конфессий не готовы к приватной епитимье, совершаемой с сохранением секретов, а признают только публичную исповедь, за которую так ратует Гобарт Моурер.


Оцените книгу: 1 2 3 4 5