Название: Личность в психологии - Оллпорт Г. В.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 841

Некоторые предрассудки умышленно внедряются в сознание детей родителями. А дети послушно заучивают этот урок, как в случае с маленькой девочкой, которая спросила свою маму: «Мама, как зовут тех детей, которых я должна ненавидеть?». Родитель может спровоцировать появление предрассудка, наказывая ребенка за его дружеское расположение к представителям определенных меньшинств. Ребенок, которого наказывают за подобные поведенческие проявления, может, в конечном счете, приобрести условное отвращение к членам аут-группы. Иногда такого рода обучение завуалировано. Четырехлетнему ребенку темная кожа может показаться грязной, а поскольку ему все время твердят, чтобы он не испачкался, он может демонстрировать избегание по отношению к темнокожим людям.

Очень сильный фактор научения — использование лексических ярлыков. Большинство детей познают эмоциональную силу слов горазо раньше, чем им становится известен их непосредственный смысл. Разозлившийся первоклассник однажды обозвал свою белую учительницу «ниггером». А когда учительница спросила его, знает ли он, что такое «ниггер», он ответил: «Я не знаю, но если ты на кого злишься, то нужно так сказать». До того, как ребенок узнает, кто такие япошка,жид, ниггер и тому подобные ярлыки, он чувствует их негативный семантический оттенок. Недостойная болтовня дома может настроить ребенка 6—8 лет «думать о других плохо без достаточных на то оснований.»

Предрассудки скорее схватываются, чем целенаправленно заучиваются. К этому может подспудно располагать сама система воспитания в целом. Так, ребенок, которого иногда отвергают, а иногда любят, которого сурово и непоследовательно наказывают, который не испытывает дома безусловного доверия, — такой ребенок растет настороженным. И поскольку он не может эмоционально полагаться на родителей, он приходит в школу с установкой на подозрительность и опаску по отношению к людям в целом, а особенно по отношению к тем, у кого непривычная внешность, странные и угрожающие (как ему кажется) манера разговора, поведение или религиозная ориентация. Хотя мы не можем утверждать это с полной уверенностью, похоже, что основным фактором, ведущим к дальнейшей жизни, полной предрассудков, является отвергающий, невнимательный, грубый или непоследовательный стиль домашнего воспитания (*3).

Когда ребенок подрастает, появляются дополнительные факторы, которые могут порождать или усиливать предрассудки. В возрасте 8-10 лет у ребенка наступает период сильной идентификации с семьей. Какова бы ни была семья, она всегда «правильная», и неважно, католическая ли она, еврейская, белая, негритянская, шотландская, или ирландская. По сравнению с любой другой группой она без сомнения самая статусная и «качественная». И на этом этапе церковь и школа имеют возможность привить ребенку идею равенства всех человеческих групп. Это трудный урок, поскольку подростковый возраст предполагает поиск личной безопасности и новой идентичности в группах своих сверстников, которые обычно обладают тем же цветом кожи и принадлежат к тому же классу. Если подростки дружелюбно относятся к аут-группам, они рискуют потерять свою непрочную идентичность (4). Чтобы обрести чувство собственной значимости, они часто преследуют представителей аут-группы. Чтобы лучше понять специфику того возраста, когда подростки образуют группировки, почитайте «Вестсайдскую историю».

Иногда предрассудок формируется как результат одной-единственной эмоциональной травмы. Какой-нибудь подросток, который повздорил с китайцем из прачечной, и в дальнейшем испытывает страх перед азиатами (яркий случай чрезмерной генерализации единичного опыта). Подобное травматическое происхождение предрассудка достаточно редко. Однако мы видим, что в детстве и подростковом возрасте существует немало возможностей для необратимого формирования системы негативных представлений о «чужаках».

Психодинамика

Каким бы образом ни был приобретен предрассудок, он коренится в личности, поскольку способствует удовлетворению определенных базовых потребностей или реализации стремлений. Он работает на личность и может являться центральным фактором его жизненной организации.

Потребность в категоризации. Все смертные нуждаются в простых жизненных понятиях. У каждого из нас существует представление о школьных учителях, докторах, слепых, русских и т. д. как о членах определенной однородной группы. Все азиаты, как нам кажется, таинственны (хотя на самом деле отнюдь не все они таковы), все сорняки мы считаем несъедобными (хотя в действительности многие из них вполне пригодны в пищу). Таким образом, наше мышление, по-видимому, руководствуются принципом наименьшего усилия. Если я отвергаю всех иностранцев (включая Организацию Объединенных Наций), я упрощаю свое существование, поскольку ухожу от большого ряда проблем в сфере международных отношений. Если я говорю: «Все негры — невежды», я избавляюсь от четырнадцати миллионов человек. Если я добавляю: «Католики знают только то, что им говорит священник», я ликвидирую еще cорок миллионов. Профсоюзы я изничтожаю, назвав их «пиратами». Интеллектуалы — просто «длинноволосые коммунисты». И так далее. Моя жизнь заметно упрощается, когда я использую такие стереотипные отрицания. С помощью аверсивных категорий я избавляюсь от болезненной необходимости общаться с человеком как с личностью. Таким образом, предрассудки — это экономный способ мышления, и именно в этом кроется причина их столь широкой распространенности.

Тревожность и потребность в безопасности. Основной механизм, запускающий актуализацию предрассудка, — это восприятие угрозы собственной безопасности и статусу. Каждый из нас опасается за свою pаботу, за свой дом, и особенно за свой престиж. Американская культура ненормально соревновательна, и все мы ужасно боимся своих coперников. Люди, чье социальное положение ухудшается, в большей степени склонны демонстрировать всевозможные предрассудки, чем те, чья социальная позиция стабильна (5). В действительности, та ситуация, когда какое-либо из меньшинств реально угрожает нашему благополучию, благосостоянию или безопасности, довольно редка, однако мы, тем не менее воспринимаем его как причину наших проблем. Именно эту нашу тревожность обычно используют расисты. Проще простого внушить челоку, что он лучше, чем кто-то другой, и что этот другой должен «знать свое место», чтобы мы могли наслаждаться нашим чувством собственного превосходства.

Поиск козла отпущения. Когда что-то не ладится, очень удобно обвинить в своих неудачах кого-то другого. С библейских времен известно, что козел отпущения облегчит наше собственное чувство вины или неполноценности. Мы говорим, что именно евреи мешают нашему прогрессу, или что только миграция негров приводит к нехватке рабочих мест. Виновными в наших неудачах и лишениях мы можем считать «политиканов». Лишь немногие люди склонны обвинять самих себя, но и они быстро перенимают всеобщую экстрапунитивность.

Сексуальный конфликт. Особенно глубокий комплекс сокрыт в обвинении аут-групп (особенно негров) в аморальности. Многие белые находят негров сексуально привлекательными просто потому, что они запретный плод»; доказательством тому — существование смешанных браков. Поскольку слабость моральных устоев порицается, белый человек может вырваться из паутины своих желаний, фантазий и сопутствующего им чувства вины, проецируя их на негров, заявляя, что негры сексуально агрессивны и вообще насильники по сути своей. В Германии Гитлер обвинял во всех видах сексуальной распущенности евреев; в Соединенных Штатах таким защитным щитом для чьих-то пугающих импульсов, исходящих от Ид, являются негры.