Название: Лекции по истории и праву Европейского Союза - Ильин Ю. Д.

Жанр: История

Рейтинг:

Просмотров: 724

В ней устанавливалось, что работающий за рубежом юрист будет именоваться так же, как и в своей стране. Так, французский юрист, приехавший в Англию или Германию, будет называться адвокатом (avocat). А значит, и английский солиситор останется солиситором во Франции.

В Директиве указывается, что иностранный юрист не может претендовать на те виды работ, которыми согласно законодательству страны пребывания могут заниматься только ее граждане. К тому же его работа в суде должна вестись в сотрудничестве с местным юристом.

В 1989 г. юристов объединили с представителями других профессий, статус которых устанавливался Директивой 89/48, причем юристы были выделены в особую категорию «регулируемых профессий». Им было предоставлено право учреждать в стране пребывания постоянное дело (бизнес, представительство) и возможность использовать местные названия. Иными словами, французский адвокат мог в Англии называться солиситором и зарегистрировать там свой офис на постоянной основе.

Но поскольку профессия юриста остается «регулируемой», то мигрант-юрист не становится полностью равным местному юристу. Его компетенция осталась ограниченной, да и для того, чтобы обосноваться в другом государстве необходимопройти стажировку, сдать экзамены и, что может быть наиболее важным, отказаться от практики в своей стране. Правда, последнее СЕС не признал правомерным[46], но и не дал национальным судам конкретных указаний.

В 1974 г. при слушании дела Ван Бинсберген (подробности ниже) СЕС счел не противоречащим правопорядку ЕЭС установление в странах-членах национальных правил профессионального поведения юристов при условии, что они «не дискриминируют неграждан, объективно оправданы и пропорциональны поставленным целям».

Аналогичный подход СЕС проявил и через четырнадцать лет в деле ЕК против Германии (1988, ECR 5427).

Выше речь шла о свободе предоставлять услуги, как об этом говорится в ст. 59 и 60 Договора о ЕЭС. Но эта свобода может быть реализована лишь в том случае, если она дополнена свободой получать услуги.

О получении услуг в Римском договоре ничего не говорится. Однако на практике возникали случаи, когда необходимо было определиться и в этом вопросе. Например, гражданин Италии захотел учиться в университете другого государства ЕС (получение услуги). Для этого нужны деньги. Но вывоз денег из Италии в размерах, превышающих установленный очень низкий уровень, запрещен по закону. Имеет ли итальянец в данном случае основание для исключения из сферы действия закона? Или итальянец собрался в туристическую поездку в Германию (получение услуги), но выяснилось, что ранее он состоял в «красных бригадах». Можно ли разрешить ему въезд в страну?

Важно определить в подобных случаях, подпадают ли они под действие права ЕС или к ним применимы нормы национального законодательства. Кто и каким образом определяет это?

Обычно это компетенция одного из главных институтов ЕС (CM, EK и СЕС) - того, кто может создать соответствующую правовую норму (постановление, директиву, решение) или ее аналог (судебное решение).

Например, в деле Луизи против Министерства финансов (Luisi v. Ministero del Tesoro), рассмотренном в 1983 г., Суд ЕС отметил, что в широком смысле Римский договор, говоря о свободе предоставления услуг, имеет в виду и другую неотъемлемую часть — свободу получения таковой. В его решении говорится также, что национальные ограничения. в этом плане, в частности, на вывоз из Италии денег, противоречат смыслу и духу Договора.

В то же время СЕС признал, что на получение услуги могут быть введены ограничения, аналогичные предусмотренным в ст. 56 и 66 Договора: государственная политика, общественная безопасность и общественное здоровье.

Уместно сказать, что СЕС очень узко трактует указанные нормы касательно свободы передвижения с целью оказания или получения услуги.

Так, в деле Rutili v. Ministre de l'Interio (1975. ECR 1219) СЕС четко заявил, что основанием для ограничений должно быть только настоящее поведение индивида, создающее «действительную и достаточно серьезную угрозу общественной безопасности».

Из вышеизложенного, как и из практики, следует, что в категорию «угрозы общественной безопасности» поведение индивида попадает тогда, когда он уже нарушил общественный мир и порядок. А его потенциальные возможности в этом плане принимаются во внимание лишь при осуществлении государственной политики, например, при принятии мер по обеспечению безопасности встреч (визитов) высших государственных руководителей. Об этом же говорит и ст. 3(1) Директивы 64/221.

Кстати, в соответствии с указанной Директивой 64/221 ограниченное в передвижениях лицо должно получить от властей информацию, почему в отношении его были предприняты ограничительные меры, «если только такая информация не подрывает общественной безопасности».

Такая информация, конечно же, дает основание и возможность обжаловать действия властей как в органах ЕС, так и в Европейском Суде по правам человека (ЕСПЧ). Подобные случаи имели место с положительным, как правило, исходом для истца.

И последнее, о чем необходимо упомянуть, - нарушение прав получателя услуги, если вместо (или вместе с) таковой он потерпел ущерб. Вкратце можно отметить, что в этом случае права иностранца уравнены с правами граждан государства, в котором он пребывает. В его пользу действуют все нормы национального законодательства, относящиеся к возмещению, компенсации ущерба.

Для органов ЕЭС обеспечение именно этого равенства прав между иностранцем и местным гражданином представляло некоторую проблему, поскольку в соответствующих нормативных актах (например, кодексах) речь все-таки всегда идет о гражданах своей страны.

Показательно в этом смысле дело Cowan v. Le Tresor Public (1989, ECR 195).

Английский турист, находясь во Франции, подвергся нападению, был избит и ограблен. С жалобой он обратился в Совет по компенсации причиненного ущерба (French Criminal Compensation Board). В компенсации ему было отказано по той причине, что он не гражданин Франции, ибо только им Совет оказывает содействие в соответствии со своим уставом, должным образом признанным Министерством юстиции страны.

Было возбуждено дело в национальном суде, который по ст. 177 Договора о ЕЭС запросил мнение СЕС. Ответ состоял в том, что подателю заявления не может быть отказано в содействии по национальному признаку.

Другие аналогичные дела касались случаев, когда в учебных заведениях пытались брать повышенную плату со студентов, приехавших из других стран ЕЭС. Подобные действия администрации вузов также признавались СЕС неправомерными.