Название: Русская культура: история и современность - Георгиева Т. С.

Жанр: Культурология

Рейтинг:

Просмотров: 3501


В это время рассказы Гаршина потрясали читателей изображением человеческих страданий, вызванных войной, злом и несправедливостью, царящими в мире.

В творчестве младшего поколения демократов-восьмидесятников, к которому относится литературная деятельность Гаршина, начинают звучать трагические мотивы. Они сказались в негодующей, полной жалоб и сомнений поэзии С.Я. Надсона (1862—1887), герои которого страдают, кончают жизнь самоубийством или сходят с ума, сознавая, что они бессильны перед социальным злом. К 80—90-м годам относится творчество А.Н. Апухтина (1840—1893), К.К. Случевского (1837—1904), К.М. Феофанова (1862—1911), В.С. Соловьева (1853—1900), Н.М. Минского (1856— 1937), в той или иной мере предварявших появление декадентского направления в литературе.

Иной характер носило творчество В. Короленко (1853—1921), который и в условиях реакции 80-х годов стремился возбуждать оптимистические надежды, звал к борьбе за свободу и справедливость, высказывая веру в духовные силы народа (рассказы «Сон Макара», «Соколинец», «Сказание о Флоре», «Слепой музыкант»).

Творчество Гаршина и Короленко пронизано стремлением к обновлению реализма, к слиянию реалистического изображения жизни с романтикой, к привнесению в литературу героического начала.

Ожидание перемен в русской жизниобусловило и особый характер творчества А. П. Чехова (1860—1904), выступившего в 80-х годах с юмористическими рассказами о быте и нравах мещанства. В повестях, рассказах и пьесах 90-х годов Чехов показал гибель человека, задавленного тусклой обыденщиной.

Говоря о «трагизме мелочей», определяющих жизнь современного человека, Чехов понимал, что «больше так жить невозможно» («Человек в футляре», 1900). Он верил, что готовится «здоровая, сильная буря, которая идет, уже близка» («Три сестры», 1900). Эта уверенность в скором обновлении жизни вылилась в последних произведениях писателя в мечту о наступлении лучшего будущего («Крыжовник», «Невеста»). Чехов создал особую форму рассказа, отмеченного художественным лаконизмом и идейной насыщенностью, и новаторскую драму («Чайка», 1896; «Дядя Ваня», 1897; «Вишневый сад», 1903—1904). Отдельные факты становились огромным обобщением, «мелкие» темы из частной жизни давали повод для суждения о строе жизни современного общества. Разработанные Чеховым новые литературные формы оказали большое влияние на развитие русской и мировой новеллистики и драматургии.

В 80—90-е годы снова возрождается интерес к идеалистической философии. В это время несколько раз издаются «Мир как воля и представление» А. Шопенгауэра и другие его работы, касавшиеся проблем культуры, в 1898 г. — «Критика способности суждения» И. Канта, в 1899 и 1901 гг. — «Происхождение трагедии (метафизика искусства)» Ф. Ницше, в 1895 г. — «О музыкально-прекрасном» Э. Ганелина, «Эстетика» Р. Прельса, «Введение в эстетику» Г. Гросса, «Лекции по теории искусства вообще и поэзии, в частности» П. Ферриери и «Искусство и природа» В. Шербюлье. Так осуществлялась экспансия западноевропейской идеалистической культурологической мысли в русскую художественную культуру, которая представляла в тот период для этого благоприятную почву. Однако нельзя забывать, что в это же время в России издают и упоминавшиеся ранее работы Прудона, Гюйо, Пиарда, что свидетельствует о сохранении демократических тенденций в русской эстетической мысли и культуре.

К воззрениям М. Гюйо и П. Прудона были близки идеи трактата Льва Толстого «Что такое искусство?» (о чем речь будет несколько позднее).

Идеалистическую линию в русской культурологии развивал Владимир Сергеевич Соловьев (1853—1900) — выдающийся философ-систематик34. На формирование его воззрений существенное воздействие оказали Платон, Августин, Шеллинг, Гегель, из русских авторов — старшие славянофилы, П.Д. Юркевич. Но главным образом, как об этом говорил сам Соловьев, он находился под преобладающим влиянием Канта и отчасти Шопенгауэра35. Соловьеву импонировали в Шопенгауэре мистические мотивы, стремление подвести под теорию иррациональные основания, у него Соловьев «нашел... удовлетворение никогда не умолкавшей в нем религиозной потребности, религиозное понимание и религиозное отношение к жизни»36.

У Шеллинга Соловьев заимствовал в том числе консервативные философские идеи. Подобно Шеллингу, он приходил к отрицанию рационального познания явлений нравственности, к замене его спиритуализмом, мистическим «откровением». Этические воззрения Соловьева по ряду важных пунктов сходились, перекликались с нравственными устремлениями Ф. М. Достоевского, с которым он был в весьма близких личных отношениях и к мнению и советам которого всегда прислушивался. Моральная концепция Достоевского, выразившая боль великого писателя за угнетенную, «стушеванную» человеческую личность, и его ненависть к антигуманистической морали буржуазного общества не могла не вызывать определенной реакции у такого мыслителя, каким был Соловьев.

Как христианский мыслитель, Соловьев явился создателем мистической концепции мирового процесса, осуществляющегося в борьбе божественного начала с косной материей и направленного в конечном счете на ее полное одухотворение, которое означает тем самым конец всемирной истории . Этот процесс полагался как смысл природы и культуры, истины и любви, искусства и красоты.

Элементы платонизма (художник творит по непостижимому вдохновению) сочетаются у него с христианской идеализацией долга и любви и дают начало его философии эроса, связанной с символическим образом «вечной Женственности», которым завершается его эстетика.

Соловьев крайне критически относился к нравственному учению Толстого, как и к художественному его творчеству вообще, и остро полемизировал с ним, особенно в работах «Оправдание добра» и «Три разговора». Но выдвигавшиеся. Толстым моральные проблемы нередко побуждали его самого задумываться над ними и давать на них свои ответы. Для Соловьева характерны тенденция к этизации всех общественных проблем, попытка поставить всю сферу социальной жизни в зависимость от мистифицированной морали. Нравственное начало выступает у него как первичный определяющий фактор экономических, политических, правовых отношений и т.д.

Попытки этизации социальных проблем весьма характерны и для современных религиозно-идеалистических учений, прежде всего неотомизма. Представители неотомизма Маритэн, Крошен, Жильсон и др. во многом повторяли приемы русского теософа, они также стремились истолковать злободневные социально-экономические вопросы как вопросы чисто моральные и перенести их решение в сферу нравственности.


Оцените книгу: 1 2 3 4 5