Название: Русская культура: история и современность - Георгиева Т. С.

Жанр: Культурология

Рейтинг:

Просмотров: 3502


Упомянутая дискуссия о формализме, развернувшаяся в начале 1936 г., положила конец любой поэтике, хоть в чем-то отличной от голого жизнеподобия. Разумеется, ни экспрессионистическая, ни импрессионистическая тенденция, так же как и орнаментализм, существовать уже не могли. Живой художественный процесс испытывал на себе разнообразные формы политического прессинга, терял самые сильные ветви, все более и более спрямлялся во всех видах искусства.

Дискуссия из сферы эстетической переводилась в плоскость политическую. Началась эра «покаяний», в основном вынужденных, вызванных желанием творить. Покаяния обусловлены были не просто стремлением к простоте и «широкому читателю» (можно подумать, что Олеша в 20-е годы не имел «широкого читателя», а спектакли Мейерхольда шли в пустых залах), а очевидной для каждого опасностью подмены художественной идеи идеей политической.

Если на страницах «Литературной газеты» каялись сами художники, то в сфере научной тоже шла активная переоценка «лишних», а что касается эстетических систем — символизма и футуризма, то здесь выводы были более четкими, корни формализма уходят в почву, враждебную социализму. К такому, дословно, выводу пришел В. Асмус (Советское слово.— 1936. — 17 марта). Доказательства, разумеется, не приводились, да они и не предполагались.

Наступала эра монополизма во всех видах искусства. Эти и последующие решения в области литературы автоматически распространялись на всю культуру и определяли ее развитие.

Политический прессинг сталинизма, начало которому было положено еще Лениным, деформировал процесс нормального взаимодействия противоположных, альтернативных художественных концепций мира и человека, процесс взаимодействия разных взглядов художников на мир и место человека в нем.

В произведениях, лишенных доступа к читателю и зрителю, отразилось удивительное в общем-то явление: живая сила художественного процесса, его закономерности развиваются в определенной степени автономно от политической конъюнктуры, даже от страшных сталинских идеологических прессов и оказываются сильнее их конкретных носителей, деятелей искусства и культуры. Истинно художественные тенденции их творчества становятся сильнее субъективного желания этих людей увидеть и воспеть великие цели социалистического преобразования жизни, которые преследует жесточайшим образом ведущийся процесс «социалистического строительства», например раскрестьянивание и т.п.

Три крестьянских поэта в этих поистине драматических, в частности для них, условиях отразили процесс поглощения исконно русской культуры «железной цивилизацией» — это Н. Клюев, С. Есенин, С. Клычков. Они не только стояли у «обрыва», но и предвидели культурно-нравственные последствия раскрестьянивания тридцатых.

Итак, в 30-е годы на поверхности общественной жизни развивается искусство официально признанного одномерного социалистического реализма. Внутри этого потока появляются произведения, ставшие классическими. Но из-за постоянного политического давления меньше свободы художника, работающего в истинно реалистической художественной манере, а носителей, выразителей индивидуально-самобытного, не похожего, гуманистического подвергали репрессиям, следуя принципу «вождя»: «Нет человека — нет проблем». Так, автор своеобразного гимна 30-х годов — «Песни о встречном» Б. Корнилов погиб в ГУЛАГе, а ее композитор Д. Шостакович испил чашу гонений и травли. Не только стихи, но и само имя русского поэта Бориса Корнилова (1907—1938) будет ново для большинства читателей.

Но одна его песня все эти годы бродила по свету, она жила и радовала людей:

 

Вставай, не спи, кудрявая!

В цехах звеня,

Страна встает со славою

Навстречу дня...

 

Сорвавшаяся с киноэкрана, окрыленная искрящейся мелодией молодого Дмитрия Шостаковича, жила и живет знаменитая песенка из фильма «Встречный», и только очень немногие — даже среди литераторов — знают и помнят, что слова этой песни принадлежат Борису Корнилову. С годами его поэзия становилась все более жизнеутверждающей, и все более четким и подлинным становился ее лирический драматизм, без которого нет и не может быть настоящего жизнеутверждения. Известная советская поэтесса Ольга Бергольц уверена, что «если бы не бессмысленная гибель, настигшая Бориса Корнилова в то время, когда он начал по-настоящему набирать высоту, — вероятно, он стал бы очень крупным поэтом»16.

Он верил, что жизнь его будет продолжаться в других людях:

 

Но я поднимаюсь и снова расту,

       темнею от моря до моря.

Я вижу земную мою красоту

       без битвы, без крови, без горя.

Да, если бы это было так...

 

Интеллигенция как субъект культуры была для сталинщины всегда подозрительной. И как это ни парадоксально, но репрессии 30-х годов затронули вначале тех, кто их инициировал — рапповских идеологов (Л. Авербаха, как уже упоминалось, В. Киршона, И. Гроссман-Рощина, Г. Горбачева, Г. Лелевича и др.); из более чем 50 писателей, принадлежавших к литературным группировкам, сохранившимся до 30-х годов (акмеисты, «Серапионовы братья», ЛЕФ, конструктивисты, имажинисты, «южнорусская школа»), были репрессированы трое — О. Мандельштам, С. Третьяков, И. Бабель, «крестьянские» же писатели (Н. Клюев, И. Приблудный, П. Васильев, В. Наседкин, Пимен Карпов) погибли все, кроме Карпова.

При невыясненных обстоятельствах погиб великий русский поэт С. А. Есенин. Изощренной травле подвергался талантливейший драматург и писатель М. А. Булгаков и др. Воистину: реальная действительность всегда сложнее и многообразнее, чем наши представления о ней. И в этих условиях жизнь продолжалась и продолжали творить выдающиеся мастера русского художественного слова: поэты Александр Блок, Валерий Брюсов, Владимир Маяковский, писатели Вересаев, Сергеев-Ценский, Новиков-Прибой, Пришвин и др. В 1923 г. вернулся из эмиграции Алексей Толстой, в 30-е годы — Скиталец, Куприн, Цветаева.

В основном до официального приятия метода социалистического реализма и после его утверждения многие художники творят уже в духе этого метода, создавая достойные истинного искусства произведения.


Оцените книгу: 1 2 3 4 5