Название: Конфликтология - Дмитриев А.В.

Жанр: Конфликтология

Рейтинг:

Просмотров: 1674

Если переход от феодализма, в недрах которого возникает и развивается капиталистический экономический уклад, к буржуазному обществу, т.е. к господству капиталистической системы производства, был лишь ускорен в результате ряда антифеодальных революций, то переход к принципиально новому, исключающему антагонизм производственных отношений, посткапиталистическому общественному строю вообще неосуществим без насильственных революционных действий. Так рассуждали Маркс и Энгельс, опираясь на опыт известных им антифеодальных революций. Это обстоятельство важно подчеркнуть, поскольку оно объясняет происхождение марксистской идеи насильственной революции1.

Идея насильственной революции логически вытекала из тезиса о неизбежности конфликта между развивающимися производительными силами и отстающими от них производственными отношениями. Но теоретически вполне возможно и мирное разрешение противоречия путем постепенного трансформирования сложившихся производственных отношений в самом лоне капитализма. Следовательно, постулат о необходимости насилия для становления новой формы социальной организации жизни, поскольку он обобщает конкретные исторические факты, мог быть подвергнут частичному или даже полному пересмотру при появлении ранее неизвестных, качественно отличных от предшествующих, объективных общественных реалий. С этих методологических позиций можно проследить трансформацию воззрений Маркса и Энгельса на насильственную революцию как на средство социалистического переустройства капиталистическогообщества.

Первый программный документ марксизма — «Манифест Коммунистической партии» — был написан накануне революций 1848 г. во Франции и Германии.

В «Манифесте» Маркс и Энгельс так раскрывают перспективы этого исторического процесса: «Описывая наиболее общие фазы развития пролетариата, мы прослеживали более или менее прикрытую гражданскую войну внутри существующего общества вплоть до того пункта, когда она превращается в открытую революцию, и пролетариат основывает свое господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии»1.

Однако к 60-м гг. XIX в. они отказались от идеи непрерывной революции. Уже после смерти Маркса Энгельс констатирует:

«Ирония всемирной истории ставит все вверх ногами. Мы, «революционеры», «ниспровергатели», мы гораздо больше преуспеваем с помощью легальных средств, чем с помощью нелегальных или с помощью переворота. Партии, называющие себя партиями порядка, погибают от созданного ими же самими легального положения... И если мы не будем настолько безрассуцны, чтобы в угоду этим партиям дать себя втянуть в уличную борьбу, то им в конце концов останется лишь одно: самим нарушить эту роковую законность»2.

В.И. Ленин и его сторонники мало считались с эволюцией взглядов Маркса и Энгельса на революционное насилие. Они рассматривали главным образом функциональную сторону насилия, разрабатывали стратегию и тактику его использования в ходе борьбы за власть. Заметим, обстановка, сложившаяся после свершения Октябрьской революции 1917 г., характеризовалась жестоким столкновением больших групп населения. С целью удержания или взятия государственной власти были развязаны и «красный», и «белый» терроры. Руководители враждующих групп постоянно обвиняли друг друга в зверствах и жестокости. Большевики, считая насилие «повивальной бабкой» истории, разумеется, всячески подчеркивали ограниченность его применения.

«Насилие имеет свою силу по отношению к тем. кто хочет восстановить свою власть. Но этим и исчерпывается значение насилия, а дальше уже имеет силу

влияние и пример. Надо показать практически, на примере, значение коммунизма»1

«...Обвинение в терроризме, поскольку оно справедливо, падает не на нас, а на буржуазию. Она навязала нам террор. И мы первые сделаем шаги, чтобы ограничить его минимальнейшим минимумом, как только мы покончим с основным источником терроризма...»2.

Насилие по отношению к классовому врагу рассматривалось известным теоретиком и практиком тоталитарного социализма Львом Троцким не только средством революции, но и одним из методов военного строительства. По его мнению, создававшаяся Красная Армия должна выполнять две функции: внутреннюю и внешнюю. Первая состояла в том, чтобы поддерживать революционный порядок, подавлять классового врага, бороться с бандитизмом. Вторая же функция должна состоять как в защите от внешнего агрессора, так и в предоставлении помощи мировой революции. Репрессии должны применяться и для поддержки дисциплины в войсках. Поэтому нельзя вести массы на смерть, если в запасе у командования нет права на расстрел трусов и паникеров. Красноармейца, по его мнению, надо ставить между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади. Командиры и комиссары должны быть готовы применить оружие против своих подчиненных. «Отсутствие револьверов создает на фронте невозможное положение. Поддерживать дисциплину, не имея револьверов, нет возможности»3.

Фашистские теоретики, в свою очередь, оправдывали применение насилия биологическими и расистскими причинами, сталинские — «обострением» классовой борьбы.

В послевоенный период советские исследователи рассматривали насилие в рамках теории революции (Ю. Красин), в аспекте критики западных концепций (В. Денисов), а также соотношения морали и

политики (А. Титаренко)1.

Западные специалисты давно обращали внимание на необходимость адекватно определить роль насилия в жизни общества. Еще М. Вебер подробно обосновал функцию насилия для исполнения государственных обязанностей. Несколько работ по той же теме можно обнаружить у В. Парето, Г. Моска, П. Сорокина2.

Во второй половине XX в. на Западе сложилась самостоятельная научная дисциплина валейнсология, изучающая насилие, с отдельными направлениями: социологическим, психологическим, юридическим, международным. В последние годы появились основательные работы и по проблемам вооруженного терроризма (И. Александер, П. Уилкинсон).