Название: История русской литературы конца XIX – начала XX века - Соколов А.Г.

Жанр: Литература

Рейтинг:

Просмотров: 1422


Интерес теоретиков «нового искусства» к Ницше был закономерен. Философия Ницше сложилась в последней трети XIX в., на переходном рубеже развития капитализма, и была идеологическим отображением глубочайшего кризиса буржуазной культуры. Она была обращена к интеллигенции, которую Ницше хотел сделать духовным носителем идеологии, имевшей откровенно антисоциалистическую направлен­ность. Влияние ницщеанства на эти слои было очень значительным, ибо внутренняя апология общественного неравенства у Ницше развер­тывалась под прикрытием критики действительных пороков и проти­воречий буржуазного общества, с которыми постоянно сталкивалась «критически мыслящая» личность.

В истории буржуазной философии Ницше был основателем иррационализма, в частности волюнтаризма –теории, оспаривающей возможность интеллектуального постижения реального мира и социаль­ной действительности, утверждающей примат воли в иерархии сущностных жизненных сил. Мировоззренческим стержнем его фило­софской системы был миф о «воле к власти». Ницше трактовал мир как становление, в котором нет никакой пребывающей субстанции, как «стремление к превосходству» и из этих устремлений выводил «высший закон» бытия –бытия «космического». По Ницше, «воля к власти» пронизывает все мироздание. Методологический принцип его философии состоял в теоретическом доказательстве предопределенно­сти господства и подчинения, т. е. вконечном счете в оправдании тех общественных отношений, которые базировались на этом противоре­чии. Так как мир не имеет ни смысла, ни цели, человечество обречено на вырождение, если не будет спасено неким новым актом творчества, не «преодолеет» себя и не выдвинет некоего «сверхчеловека», который укажет людям смысл и цель существования. Человек для него лишь бесформенный материал, «простой камень, который нуждается в ре­зчике». «Сверхчеловек» Ницше должен осуществить «волю к власти», явиться новым творцом и созидателем мира, сформировать новые «скрижали ценностей». На этом теоретическом постулате «воли к власти» строилась этика и эстетика Ницше, его учение о социальной иерархии, отношение к демократии.

Сходство общественно-идеологической ситуации в русской жизни в конце века с общественно-идеологическими процессами европей­ской жизни, породившими ницшеанство, объясняет тот обостренный интерес к этике и эстетике Ницше, который свойствен русской дека­дентской культуре.

Однако, говоря о воздействии ницшеанской философии на фило­софию, этику и эстетику русских модернистских идейно-художествен­ных течений, надо иметь в виду своеобразие восприятия Ницше в России. Агрессивный антидемократизм Ницше не мог пустить серьез­ных корней на русской почве, в русской культуре с ее прочными демократическими и гуманистическими традициями. Символистов, которые начали так активно пропагандировать этику и эстетику Ниц­ше, интересовал прежде всего не Ницше – идеолог «сверхчеловека», «воли к власти», но главным образом Ницше – автор работ по фило­софии культуры.

Среди символистов наиболее популярной была ранняя работа философа «Рождение трагедии из духа музыки» (1872), посвященная анализу античной культуры. В этой книге Ницше развивал идею о существовании двух типов культуры: дионисийской, оргиастической, жизненной, трагической в силу хаотической устремленности бытия, однако утверждающей бытие; и аполлоновской, созерцательной, од­носторонней, логической. Второй тип возникает в результате «цивилизации» в жизни народов. Оба начала, по Ницше, сосуществуют и в психологическом складе личности. Идеал искусства – в синтезе, в котором дионисийский поток жизни прозревается в ясном, аполлоническом, образном воплощении. Такую гармонию Ницше усматривал в греческой трагедии Софокла. Но затем, считал он, в искусстве начинает перевешивать рассудочное начало (например, в творчестве Еврипида), что для искусства становится роковым. Искусство будущего представ­лялось Ницше искусством коллектива, связанного общим «мифом». Предшественником такого искусства будущего Ницше считал творче­ство Р. Вагнера.

Эти-то идеи раннего Ницше в основном и были восприняты символистами. На их основе они строили свою теорию искусства. А. Бе­лый и Вяч. Иванов восприняли у Ницше мысль о двух началах культуры, В. Брюсов (а затем акмеист Н. Гумилев) – ницшеанскую «любовь к судьбе», прославлению сильного человека, который готов величественно и гордо к трагической судьбе.

Минскому, как и другим теоретикам русского декадентского ис­кусства, были близки исходные позиции ницшеанской философии: протест против разума, рассмотрение жизни как процесса иррацио­нального, понятийно неуловимого переживания. В опытах «переоцен­ки ценностей» русскому декадентству с первых этапов его формирования была близка и попытка Ницше в исходных теоретиче­ских установках отказаться от всех традиций предшествующей фило­софской мысли.

Книга Минского явилась первым «евангелием от декаданса», оп­ределившим философско-этическую платформу нового литературного направления. Это был отказ от этической тенденции, всегда присутст­вовавшей в любом произведении русской классической литературы, «эмансипация» от этики, погружение искусства только в сферу эсте­тическую.

Развернутое обоснование философско-эстетических основ направ­ления дано в брошюре Д. С. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы», вышедшей в 1893 г. В работе Мережковского декадентство впервые пытается осознать себя как идейно-художественное направление, обладающее определенными мировоззренческими и эстетическими качествами. Мережковский ут­верждал, что современная русская литература находится на грани глубочайшего кризиса, к которому завела ее гражданская тенденциоз­ность. Идея общественного служения привела искусство, по мысли Мережковского, в идейный и художественный тупик. Упадок литера­туры он объяснял и общим «упадком художественного вкуса», который будто бы начался с 60-х годов под влиянием эстетических идеи Чернышевского, Добролюбова, Писарева, господства «художественно­го материализма». Основу же истинного искусства, говорил Мережковский, составляет вечное религиозное мистическое чувство. Но эта традиция искусства с развитием позитивизма прервалась, и только в 90-е годы литература проникается предчувствием «божественного идеализма», неутомимой потребностью «нового религиозного или фило­софского примирения с непознаваемым». Мережковский обозначил ^ри основных элемента будущей новой русской литературы: первый – мистическое содержание; второй – символизация: новая поэзия дол­жна стать поэзией «символа», т. е. таким образным воплощением мысли художника, когда любые сцены жизни «обнаруживают откровение божественной стороны нашего духа»; третий – «расширение художе­ственной впечатлительности в духе изощренного импрессионизма».


Оцените книгу: 1 2 3 4 5