Название: История русской литературы конца XIX – начала XX века - Соколов А.Г.

Жанр: Литература

Рейтинг:

Просмотров: 1425

Судьбу и жизнь человека – бедного еврея Давида Лейзера – Ана­тэма бросает как камень из пращи в «гордое небо», чтобы доказать, что в мире нет и не может быть любви и справедливости.

Композиционно драма построена по образцу книги Иова. Про­лог – спор Бога с Анатэмой, сатаной. Центральная часть –история подвига и смерти Давида Лейзера. Эта история явно перекликается с евангелической историей о трех искушениях Христа в пустыне – хлебом, чудом, властью. Бедный Лейзер, готовящийся к смерти, «любимый сын Бога», принимает миллионы, предложенные Анатэмой, и в безумии богатства забывает о долге перед Богом и людьми. Но Анатэма возвращает его к мысли о Боге. Давид раздает свое богатство бедноте мира. Сотворив это «чудо любви» к ближнему, он проходит через многие испытания. Люди, отчаявшиеся в жизни, страдающие и нуждающиеся, исполняются надеждой и идут к Лейзеру со всех концов мира. Они предлагают ему власть над всей беднотой Земли, но требуют от него чуда справедливости для всех. Миллионы Давида иссякли, обманутые в своих надеждах люди побивают егокамнями как преда­теля. Любовь и справедливость оказались обманом, добро – «великим злом», ибо Давид не смог сотворить его для всех. Здесь проявилась уже та логика анархического максимализма, на которой построен рассказ «Тьма».

Характерны образная система и стиль драмы. Драма стилизована под библейские мотивы и стиль Книги Бытия. Начало этому приему было положено рассказом «Жизнь Василия Фивейского». Стилизация библейской образности и ориентация на библейскую стилистику были отмечены Горьким как органическое свойство андреевского стиля.

Иррационализм драматургического стиля Андреева ярко выразился и в трагедии «Океан» (1910), которая была одной из любимых пьес автора. Внешне несложная житейская драма (история любви) не имеет в пьесе существенного значения, в ней отражается лишь внутреннее, философско-символическое содержание. Андреев указывал, что замы­сел пьесы должен выясняться «из ее лирических ремарок»: «Океан и берег, человек и стихия. Там вечная правда, правда неба и звезд, правда океана, стихии, а на берегу человек с его маленькой правдой, с его жалостью, нравственностью, законами...»[340]. Конфликт, на котором построена пьеса, – столкновение высокой «правды звезд» и «малень­кой правды» человеческого бытия.

Образы и мотивы Нового Завета, проблему отношений идеала и действительности, героя и толпы, истинной и неистинной любви Андреев разработал и в рассказе «Иуда Искариот» (1907). Тему рассказа в письме Вересаеву Андреев сформулировал как «нечто по психологии, этике и практике предательства»[341]. Рассказ построен на переосмыслении легенды о предательстве Иудой своего Учителя. Иуда верит Христу, но сознает, что он как идеал не будет понят человечеством. Предатель предстает у Андреева фигурой глубоко трагической: Иуда хочет, чтобы люди уверовали в Христа, но для этого толпе нужно чудо –воскресе­ние после мученической смерти. В трактовке Андреева, предавая и принимая на себя навеки имя предателя, Иуда спасает дело Христа. Подлинной любовью оказывается предательство; любовь к Христу других апостолов – изменой и ложью. После казни Христа, когда «осуществился ужас и мечты» Иуды, «идет он неторопливо: теперь вся земля принадлежит ему, и ступает он твердо, как повелитель, как царь, как тот, кто беспредельно и радостно в этом мире одинок». В обличи­тельной речи его, обращенной к апостолам, звучат мысли и интонации «Тьмы»: «Почему же вы живы, когда он мертв? Почему ваши ноги ходят, ваш язык болтает дрянное, ваши глаза моргают, когда он мертв, недвижим, безгласен? Как смеют быть красными твои щеки, Иоанн, когда его бледны? Как смеешь ты кричать, Петр, когда он молчит?..»

Эти тенденции мышления Андреева наиболее отчетливо вырази­лись в рассказе «Тьма» (1907); в нем Андреев поставил под сомнение истинность революционного героизма, возможность достижения со­циальных и этических идеалов революции. Рассказ был резко отрица­тельно оценен Горьким.

Рассказ построен на парадоксально заостренной психологической ситуации. Использовав жизненный факт, сообщенный писателю орга­низатором убийства Гапона эсером П.М. Рутенбергом, которому, спасаясь от преследования жандармов, пришлось укрываться в пуб­личном доме, Андреев снова, как писал Горький, исказил правду и «сыграл в анархизм». Писатель столкнул своего героя – революцио­нера-террориста, который накануне покушения тоже спасается от полиции в публичном доме, с некоей правдой «тьмы», правдой оби­женных и оскорбленных. Перед лицом ее героизм и чистота револю­ционера оказываются ложью и самоуслаждением. Эта истина открывается ему в вопросе проститутки: какое он имеет право быть «хорошим», если она «плохая», если таких, как она, много? И потрясен­ному этой «правдой» революционеру открывается, что быть «хорошим» – значит ограбить «плохих», что истинный героизм и подвиг морального служения может быть только в том, чтобы остаться с «плохими» –во «тьме». Он отказывается от революционного дела, от товарищей, ибо если «...фонариками не можем осветить всю тьму, так погасим же огни и все полезем во тьму». Так с позиций анархического этического максимализма (или вся полнота осуществления идеала, или полный отказ от всякой борьбы) оценивались Андреевым задачи и перспективы социальной революции.

В написанной тогда же пьесе «Царь-Голод» (1908) вновь сказалась противоречивость социально-философского мышления Андреева. Он протестует против капиталистической эксплуатации человека, его ду­ховного порабощения, гневно обличает мораль «сытых». Но основная мысль пьесы –роковая неизбежность поражения революции, пере­рождения освободительной борьбы в разрушительную стихию бунта. Так же как и в «Жизни Человека», содержание и идея пьесы обозначены в прологе, в котором выступают аллегорические персонажи – олицетворения Голода, Смерти, Времени. Голод, который не раз в истории человечества поднимал бедняков на борьбу, вновь призывает их к восстанию за свое существование. Но Голод же всегда обманывал и предавал их. В пьесе и развертывается «драма» революции, предска­занная в прологе. Восстание выливается в дикий разгул низменных инстинктов человека. Рабочие, люмпены и хулиганы по воле Царя-Го­лода разрушают машины, дома, библиотеки, музеи, убивают и жгут, истребляют друг друга. Царь-Голод, толкнувший людей на мятеж, предает их, переходит на сторону угнетателей. Пьеса заканчивается торжеством «сытых». Восстание подавлено. Смерть пожирает мертве­цов. Характерен финал пьесы. Начинает казаться, будто погибшие мятежники шевелятся, оживают, готовы подняться вновь. Революция может повториться, но она обязательно потерпит поражение. Лейтмо­тив пьесы: «...так было, так будет!»