Название: История политических и правовых учений - Графский В.Г.

Жанр: Политология

Рейтинг:

Просмотров: 1776

По мнению Ильина, правовое государство в отличие от тоталитарного — этого исторического и политического факта XX в. — основывается всецело на признании человеческой личности — духовной, свободной, правомочной, управляющей собою в душе и в делах, т. е. оно покоится на лояльном правосознании. Тоталитарный режим, напротив, покоится на террористическом внушении. Сама сущность тоталитаризма состоит не столько в особой форме государственного устройства (демократической, республиканской или авторитарной), сколько в объеме управления: этот объем становится всеохватывающим. Режим держится не законами, а партийными указами, распоряжениями, инструкциями. При этом государственные органы, поскольку с виду они еще действуют, слагают из себя только показную оболочку партийной диктатуры. «Граждане» в таком сообществе только субъекты обязанностей и объекты распоряжений. Правосознание здесь заменено психическими механизмами — голода, страха, мучений и унижений. Поэтому тоталитарный режим не есть ни правовой, ни государственный режим. Если все же говорить о форме этой организации, хотя и не правовой и противоречивой, то это, по оценке Ильина, есть рабовладельческая диктатура невиданного размера и всепроникающего захвата.

Дух христианства есть дух «овнутрения», поэтому, подчеркиваетИльин, только внутреннее, сокровенное, духовное решает вопрос о достоинстве внешнего, явного, вещественного. Так, право и государство жизненны только там, где на высоте пребывает живое правосознание людей.

Заслуживает упоминания позиция философа в вопросе о достоинствах и несовершенствах двух основных форм устройства власти в государстве — монархии и республики. В основе его оценки — мера их содействия росту духовности и свободного правосознания. Дело в том, что правопорядок складывается в обществе лишь тогда, когда «каждого из нас признают главным, самоуправляющимся духовным центром, личностью, которая имеет свободное правосознание и призвана беречь, воспитывать и укреплять в себе это правосознание и эту свободу». Идеальная форма для России, по мнению Ильина, единовластие, монархия. «История как бы вслух произнесла некий закон: в России возможны или единовластие или хаос; к республиканскому строю Россия неспособна. И еще точнее: бытие России требует единовластия — или религиозного и национально укрепленного, единовластия чести, верности и служения, т. е. монархии; или же единовластия безбожного, бессовестного, бесчестного и притом антинационального и интернационального, т. е. тирании» (О монархии и республике).

Создание христианской культуры, подчеркивал Ильин, есть задача, поставленная перед человечеством много лет назад и им не разрешенная. Эта задача и не может быть разрешена одной эпохой, одним поколением раз и навсегда, ибо «каждая эпоха и каждый народ и каждое поколение должны стремиться к решению ее по-своему — по-своему достигая и не достигая».

§ 8. Правоведы русского зарубежья

Заинтересованными исследователями начального опыта Советской России в сравнительно-исторической перспективе стали правоведы русского зарубежья. Это была критико-аналитическая работа, которая велась во имя «будущей» России, в зарубежных учебных и научных центрах. В начале 20-х гг. центрами собирания профессорско-преподавательских кадров из России стали Харбин, Прага, крупные университетские города Югославии. Большая группа правоведов, философов и публицистов появилась в 1922 г. в Берлине, доставленная в Германию на известном «пароходе философов».

В 1925 г. в Праге вышли два тома обстоятельного труда под названием «Право Советской России». В разделе об источниках права Н. Н. Алексеев, Н. С. Тимашев писали, что для установившейся в стране диктатуры важна не конституция, а «непосредственный и многообразный политический эксперимент». Категория закона к этому праву вообще неприменима, поскольку на практике отсутствует отличие законов от указов и один декрет может быть отменен каким-либо другим декретом без соблюдения каких-либо условий и без каких-либо специальных оговорок.

При этом, отмечал Алексеев, советская власть опирается на тот факт, что «захват власти был осуществлен угнетенными». Это обстоятельство он толковал в том смысле, что не голая сила сама по себе создает в Советской России право, а сила, освященная идеей борьбы за освобождение. По этой логике пролетарское

государство потому и обладает «правом на ограниченное насилие», что предполагает устранение всякого насилия. Подобная позиция, по мнению Алексеева, вырастает из своеобразного истолкования теории естественного права.

Правоведы русского зарубежья оказались наиболее подготовленными к сравнительному освещению советского опыта. Здесь обрели большую известность Н. А. Бердяев, П. А. Сорокин П. Б. Струве, Г. К. Гинс, Н. С. Тимашев, С. Л. Франк и др. С. И. Гессен, ученый секретарь Берлинского Русского научного центра, стал автором фундаментального исследования «Проблема правового социализма». В 40-х гг. он был приглашен для участия в разработке философских основ. Всеобщей декларации прав человека (принята в 1948 г.) совместно с Ж. Маритэном, Махатмой Ганди и другими крупнейшими философами.

Среди деятелей русского зарубежья особое место занимает Петр Бернгардович Струве (1870—1944), стоявший у истоков российской социал-демократии и эволюционировавший от легального марксизма к государственническому либерализму в духе Каверина и Чичерина.

В статье из сборника «Вехи» и в сборнике собственных статей «Патриотика» он развивал идеи об особой культурной роли интеллигенции, ее взаимодействии с государством, а также о роли государственности с ее мощью и дисциплиной в деле формирования нового политического и культурного сознания русского человека, в состав которого входит также «идея права и прав».

Своеобразие политической действительности России после Манифеста 17 октября и создания Государственной думы состояло, по оценке Струве, в том, что «конституция существует в праве только в законе и отсутствует в правосознании правящих; конституция отсутствует в жизни, в том политическом воздухе, которым дышит обыватель внутри страны, и она несомненно присутствует в том политическом воздухе, которым, как член международной семьи, дышит все государство». При этом недовольство самодержавным абсолютизмом выросло до такой степени, что, по мнению Струве, конституционализм стал, по сути, народной идеей.

Крушение монархии обнаружило «чрезвычайную слабость национального сознания в самом ядре Российского государства, в широких массах русского народа». В этом был повинен «старый порядок» с его систематической борьбой против образованных элементов нации, с его безответственной бюрократией и с таким официальным национализмом, который «не собирает, дробит государство». А между тем, по мнению Струве, государство есть такой «организм», который во имя культуры подчиняет народную жизнь началу дисциплины — основному условию государственной жизни.