Название: История и теория психологии - Петровский А.В.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 683

Это с одной стороны. А с другой – активное воздействие сознания на эти ситуации также остается загадкой. И все же реальная значимость гештальтизма в эволюции научного знания о психике велика. Она связана с глубокой экспериментальной разработкой категории психического образа как системно организованной целостности. Благодаря этому в различных ветвях психологии были разработаны новаторские методики, посредством которых добыты факты, прочно вошедшие в основной фонд научных знаний. (Главным образом о познавательных процессах – восприятии, памяти, мышлении.)

Укреплению системного подхода к мотивации и социально-психологическим проблемам существенно способствовало представление об изначальной включенности сознания в нередуцируемый к его отдельным феноменам контекст (психологическое поле или жизненное пространство). В то же время идеи гештальт-школы, изменив общую атмосферу в психологии, внеся в нее дух системности, впитанный другими школами, побудили к критике ее методологических ориентации.

Гештальт-теория, утвердив в психологии принцип целостности, отъединила его от двух других нераздельно связанных с ним объяснительных принципов — детерминизма (причинности) и развития. Именно это и обусловило основной вектор ее критики. Одним из критиков стал Л.С. Выготский, разработавший свойвариант системной интерпретации психики. Принципиально новым в его подходе явилось включение в эту интерпретацию принципа развития как стадиального процесса, в котором доминирующую роль играют социокультурные факторы. Они представлены в виде знаково-смысловых систем, имеющих собственный, не зависимый от индивидуального сознания статус.

В этом плане взгляд на системный характер созидаемых культурой знаков казался родственным структурализму в гуманитарных науках (языкознании, языковедении), который, отрешаясь от реалий душевной жизни и уникальности личности, сосредоточен на независимых от субъекта инвариантных (устойчивых) отношениях между элементами системы (например, языка) и их преобразованиях.

Но в отличие от абстрактно-структуралистского подхода, с одной стороны, от гештальтистской версии о «поле» — с другой, Выготский понимал знаковую систему как смысловую (то есть выстроенную из значений и смыслов), а «поле», в свою очередь, как коммуникативно-смысловое, образуемое общением индивидов, оперирующих знаками, преломленными сквозь драму развития этих индивидов.

Именно это позволило ему преодолеть изъян, поразивший, по его убеждению, гештальт-теорию: ее неспособность объяснить развитие психики, происходящие в личности качественные преобразования, порождение новых форм. Одними и теми же законами структурности (группировки, центрирования, создания хорошего гештальта и т.д.) эта теория стремилась объяснить все психические формы – от инстинктов у беспозвоночных до открытий Эйнштейна (по поводу которых один из лидеров гештальтизма Вертгеймер интервьюировал создателя теории относительности).

До Выготского в тех случаях, когда знаковые системы рассматривались по отношению к человеку, их функция исчерпывалась его способностью их понимать и интерпретировать. У Выготского же они приобрели особое предназначение, выступив в роли инструментов построения из «материала» психологической системы высшего уровня, которая – согласно его представлениям – и является реальным эквивалентом сознания.

С первых шагов в психологии Выготский отверг представление о сознании как внутренней «плоскости», лишенной структурных и качественных характеристик, как вместилища явлений или процессов, сменяющих друг друга во времени. Направление пересмотра этого традиционного воззрения определялось у Выготского задачей понять сознание, во-первых, как имеющую собственное строение систему, во-вторых, как систему, которая, возникая из предсознательных психических форм, имеет свои законы преобразования.

Выготский отверг взгляд на сознание как замкнутую в себе изолированную структуру, компоненты которой (психические функции и феномены: память, мышление, эмоции, сновидение и др.) взаимодействуют между собой по ее собственным имманентным законам.

У Выготского психологическая система выступила в ее системной связи как с объектами внешнего мира, так и с нейрофизиологическими аппаратами.

На первый взгляд, он шел здесь по стопам гештальт-теории, для которой события в сфере сознания коррелируют с внешними для этой сферы                   физико-химическими процессами, – с одной стороны, процессами в головном мозгу – с другой.

Как уже было отмечено, это позволило гештальтистам обойти вопрос о причинной (детерминационной) зависимости явлений сознания (какими они открываются способному наблюдать за ними субъекту) от окружающей среды и нейросубстрата поведения.

Для Выготского же решающее значение имели именно поиски этой зависимости. За исходную причину он принимал микросоциальную систему отношений, имеющую историческую природу. Внутри нее развертывается и преобразуется система психических функций:  памяти, внимания, мышления, воли и др. Так, «первоначально всякая высшая функция была разделена между двумя людьми, была взаимным психологическим процессом»[40]. (Один человек говорил, другой – понимал, один – приказывал, другой – выполнял и т. п.)

С развитием системы изменялся характер связей между функциями. Так, например, согласно Выготскому (который опирался на данные не только своих экспериментов, но и работ многих западных психологов), для детей младшего возраста мыслить – значит вспоминать конкретные случаи. Но в дальнейшем в динамике функций становится ведущим звеном не память, а мышление. Причем сами понятия, посредством которых работает мышление, трактуются Выготским как системные образования, проходящие ряд эпох в своей истории, изучение которой поглотило интересы Выготского на ряд лет, приведя к важным открытиям. «Мыслить понятиями, – писал он, – значит обладать известной готовой системой, известной формой мышления (еще вовсе не предопределяющей дальнейшего содержания)[41].

Из этого явствовало: системность «формальна» в том смысле, что она есть способ организации, упорядочения психических элементов, конкретное содержательное наполнение которых может быть самым различным. Понятие о форме напоминало о структуре, названной «гештальтом». (Само слово «гештальт» буквально означало форму в ее отличии от содержания). Однако между тем, что подразумевалось под формой Выготским и гештальтистами, имелось существенное различие. По Выготскому, формы мышления творятся в тигле человеческой культуры и осваиваются по психологическим законам в онтогенезе. Согласно же гештальтизму, мышление подчинено тем же конфигурациям, которые структурируют любые объекты. Отсюда историзм этой концепции и ее неспособность объяснить стадиальность развития.