Название: Социология - Добреньков В. И.

Жанр: Социология

Рейтинг:

Просмотров: 995

Кроме отечественных социологов анализом классовой структуры нашего общества занимались в разные годы и зарубежные ученые. Последние анализировали наше общество в 50—60-е годы, когда отечественные социологи еще не приступали к стратификационным исследованиям. Еще тогда им удалось обнаружить такие классы и слои внутри советского общества, о которых российские ученые заговорили много лет спустя. К примеру, в начале 90-х годов Т.И. Заславская выделила в социальной структуре три группы: высший класс, низший класс,  и разделяющую их прослойку. Основу высшего слоя составила номенклатура, включающая высшие слои партийной, военной, государственной и хозяйственной бюрократии. Социальную прослойку между высшими и низшими классами образуют социальные группы, обслуживающие номенклатуру, не имеющие частной собственности и права распоряжаться общественной, во всем зависимые[240].

Однако еще до исследования, проведенного Заславской, похожую схему анализа социальной структуры советского общества предлагали зарубежные социологи, в частности Е. Бергель, А. Инкельс и В. Текенберг[241]. Анализируя социальную стратификацию СССР в 1950 г., Алекс Инкельс обнаружил многослойную стратификацию, выделив в ней следующие группы населения:

1) правящую элиту — небольшую группу, состоящую из высокопоставленныхпартийных, правительственных, хозяйственных и военных чиновников, а также известных ученых, отмеченных властью артистов и писателей;

2) высшую прослойку интеллигенции, которую составляли промежуточные по своему статусу слои, включенные в перечисленные выше категории людей, с добавлением наиболее важных представителей технических специалистов;

3) массовую интеллигенцию или интеллигенцию в целом, состоящую из большинства групп профессионалов, бюрократии среднего уровня, менеджеров небольших предприятий, младших офицеров армии, техников и т.д.;

4) “белые воротнички”, которые в СССР называются просто служащими (бухгалтеры, кассиры, клерки, нижние чины руководителей и т.д.);

5) рабочий класс, подразделяющийся на:

“аристократию”, т.е. наиболее квалифицированных и хорошо работающих рабочих;

рядовых рабочих, имевших среднюю квалификацию и среднюю зарплату;

отстающих рабочих, по разным оценкам составлявших около одной четверти рабочей силы. Они имели низкий уровень квалификации, минимальный размер заработка, или были безынициативны и плохо работали;

6) крестьянство, которое по сравнению с рабочими являлось относительно более гомогенной группой, однако также подразделялось на несколько подгрупп:

преуспевающих крестьян, из так называемых колхозов-миллионеров, урожайность, техническая оснащенность и уровень подготовки кадров которых заметно отличаются от средних колхозов;

средних крестьян, включающие наименее производительные и наиболее бедные группы людей.

Кроме перечисленных выше категорий населения СССР А. Инкельс особо выделяет так называемую резидуальную (остаточную) группу, в которую он занес заключенных, содержащихся в трудовых лагерях и исправительных колониях. Эта часть рабочей силы фактически стояла вне формальной классовой структуры.

Различия между интеллигенцией, рабочими и крестьянами в большей мере определяются преимущественно доходом и престижем, хотя “аристократия” рабочего класса отличается более высоким рангом и получает зарплату выше, чем некоторые категории служащих. В свою очередь, некоторые колхозники живут лучше, чем некоторые рабочие. Разброс в доходах различных групп населения СССР оказывается даже большим, чем в США и некоторых странах Западной Европы[242].

Спустя полвека британские социологи Д. Эванс и С. Уайтфилд в ходе эмпирических исследований, проведенных в 1993, 1995 и 1996гг. в рамках проекта “Новые формы выражения политических интересов и политического участия в Восточной Европе” и охвативших 51 регион (опрошено более 6 тыс. человек на основе многоступенчатой вероятностной выборки населения России), попытались выяснить влияние классовой принадлежности на политические предпочтения россиян[243]. Они использовали к российскому обществу подходы, сложившиеся в британской социологии, и трактовали класс через совокупность профессиональных характеристик, объединяющих работников разных секторов экономики - наемных работников и людей, работающих на себя, тех, кто получает доход, и тех, кто получает зарплату, руководителей и руководимых, пользующихся льготами и тех, кому льготы не полагаются. Иными словами, таких характеристик, в соответствии с которыми люди строят различные экономические стратегии и имеют различные шансы в

жизни[244]. При этом они тесно связаны с другими, такими, как социальный статус и доход, хотя и не определяются ими[245]. По мнению Д. Эванса и С. Уайтфилда, классовое положение свидетельствует о трудовом положении (работодателя; человека, работающего на себя; наемного работника), а также о положении в рамках широкой категории наемных работников.

В данном исследовании классовое положение измерялось с помощью алгоритма, разработанного Голдторпом и Хитом[246] совместно с британским Центром изучения населения, переписи и социальных исследований (ISCO). Д. Эванс и С. Уайтфилд составили 11 стандартных категорий социальных классов. Эти категории, в свою очередь, были сгруппированы в пять более широких категорий с учетом особенностей российской социальной структуры: “белые воротнички” (класс I); мелкие служащие и работники умственного труда (классы II и III); мелкая буржуазия (классы IVa и IVb); рабочий класс (классы V, VI и VIIa); и, согласно принятой в Восточной Европе терминологии, крестьяне (классы IVc и VIIb). Еще более укрупненная схема предполагала простое дихотомическое деление на классы, при котором рабочие и крестьяне объединены в категорию “рабочий класс”, а остальные образуют категорию “средний класс”.

На основании полученных данных Д. Эванс и С. Уайтфилд, в отличие от других исследователей современной политики посткоммунистической России, обнаружили в России социальные различия, проистекающие из классового положения. “Мы убедились, что рост важности классовой принадлежности в России - это не просто результат индивидуальных, проистекающих из классового положения, различий в социально-экономическом опыте, но также результат усиливающейся тенденции к соотнесению этого опыта с более общими идеологическими взглядами и, наконец, с политическими предпочтениями. Различия между классами в политических предпочтениях в России опосредованы различиями классов в поддержке рынка, а также растущей связью политических предпочтений с экономическим опытом в результате, как мы полагаем, социального и политического образования. Российский электорат со временем становится как более политически грамотным, так и более экономически дифференцированным, и именно этим совокупным влиянием объясняется рост силы и характер взаимоотношений