Название: Возрастная психология - Абрамова Г.С.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 1905

Мне кажется, что в виде грубой схемы можно все эти сферы единой культуры представить относительно независимыми друг от друга следующим образом. Культура существует в едином пространстве и времени, ограничиваясь их конкретными параметрами, как это принято, например, в этнографии, антропологии или истории культуры Полинезии, культуры XIX века и тому подобное.

Каждая культура производит свои предметы и использует предметы природы. Созданные и использованные предметы несут те следы воздействия человека, которые отражают возможность человека переживать свою тождественность с ними, то есть они несут на себе печать искусства и поэзии в той же мере, в какой и печать целесообразности[100]. Деятельность человеческого разума воплощается в создании текстов — инструкций о способах собственного мышления. За каждым текстом стоит система языка, в тексте ей соответствует все повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне этого текста. Однако одновременно у каждого текста есть смысл — авторское отношение к истине, правде, добру, красоте, истории. Как говорил об этом М.М.Бахтин, "дух (свойи чужой) не может быть дан как вещь (прямой объект естественных наук), а только в знаковом выражении, реализации в текстах и для себя самого и для другого".

Текст живет только тогда, когда он читается, когда есть его автор и читатель; тождество текста написанного и понятого невозможно. Эта идея М.М.Бахтина кажется мне очень интересной, он весьма полно доказал, что нет и не может быть потенциального единого текста текстов.

Тексты-инструкции живут в сознании читающих их людей своей, отличной от предметов, жизнью, создавая основу для преемственности духовной культуры в историческом времени.

Отношение человека к человеку регулируется тем идеалом человека, который существует в культуре и персонифицируется в действиях конкретных людей в конкретных обстоятельствах жизни. Этот идеал как бы замысел в тексте, определяет направление в выборе средств и способов воздействия человека на человека и человека на самого себя. "Человеческий поступок, — писал М.М.Бахтин, — есть потенциальный текст и может быть понят (как человеческий поступок, а не физиологическое действие) только в диалогическом контексте своего времени (как реплика, как смысловая позиция, как система мотивов)"[101].

С кем ведется диалог? С конкретным другим. Другим как обобщением, со своим вторым Я, с Другим как не—Я, с другим, тождественным Я? На все эти вопросы можно ответить только понимая другого человека, относясь к нему не как к объекту, а как к участнику собственного сознания автора диалога. Отношение к человеку, выраженное в тексте, — это два сознания, представленные в одном понимании. Соотнесение их — различие и тождественность — представляют собой жизнь сознания.

Автор высказывания всегда предполагает не только ближайших адресатов, но и некоторую высшую инстанцию ответного понимания, которая может изменяться в разных направлениях. Это специфика слова — слово обладает семантической глубиной, которая может быть познана только при расширении (неограниченном, как говорил М.М.Бахтин) круга людей, которые его слышат. Для слова нет ничего страшнее безответности. Слово вступает в диалог, которому нет смыслового конца. Только в этом бесстрашии перед расширяющимся кругом слушателей слово приобретает свой смысл — достигает понимания у другого человека.

Глубина и ширина текста, раскрывающего отношения человека к человеку, предполагают критерий понимания эгого текста как диалогического целого. Думаю, что таким критерием является в зависимости от глубины понимания: "Я—концепция" автора, или ''Концепция другого человека" (конкретного), или "Философия жизни", или "Идеал человека", воплощающие степени персонификации понимающего (в перечисленном списке степень персонификации уменьшается от "Я—концепции'' к "Идеалу человека").

Это значит, что отношение человека к человеку имеет разный уровень понимания с точки зрения представленное™ в их сознании собственных сущностных характеристик и аналогичных характеристик друг друга. Думаю, что это одно из существенных психологических условий формирования в единой культуре относительно независимых друг от друга субкультур, критерий их различия между собой связан с вариантами персонификации (понимания) сущностных характеристик человека.

Это могут быть возрастные субкультуры (подростковая, юношеская, пожилых людей), профессиональные субкультуры (юристы, педагоги, врачи и тому подобное), территориальные (городская, сельская, подразделяющиеся на еще более мелкие территории — дворовая, центровая, хуторская и тому подобное), предметно-опосредованные (фанаты спортивного клуба или эстрадной звезды, коллекционеры, члены клубов по интересам и тому подобное).

Каждая из них предлагает свой способ персонификации сущностных характеристик человека, хотя другие обстоятельства жизни людей — предметное окружение, способы действия с ним (использование инструкций) практически могут не отличаться как в разных субкультурах одного времени, так и в субкультурах, разделенных историческим временем.

Каждая субкультура отличается от других теми текстами, в которых находит отражение понимание других людей через диалог с ними с точки зрения "третьего" участника диалога — обобщенного представления о человеке, идеала человека. Носителями этого идеала являются сами люди — реальные участники реальных отношений, воспринимающие друг друга лицом к лицу в той опасной близости, которая обостряет проблему любви к ближнему до ее амбивалентного проявления ненависти. Это именно те отношения, в которых сознание (слово) испытывает себя на силу (возможность понимания другими), на адекватность отражения себя самого (осознание сознания).

Об успешности этого можно судить, например, по эффективности мирных переговоров, ведущихся в настоящее время разными конфликтующими странами. О ней. к сожалению, приходится пока только мечтать. Почему? Возможно, и потому, что "третий" участник этих диалогов точно не задан или полностью отсутствует, а может быть, что сегодня его (пока!) и не может быть в нашем очень быстро меняющемся мире. Хочется думать, что одним из главных критериев развития культуры можно считать адресата текстов, которые строят люди, принадлежащие к данной культуре. Того адресата, ответного понимания которого они ищут и предвосхищают в каком-то историческом времени (прошлом или будущем). В зависимости от степени его близости, конкретности, осознанности и будут отличаться разные культуры друг от друга, а субкультуры — внутри одной культуры. Возможности конкретизации этого адресата, как я понимаю, бесконечны, как бесконечно понимание человеком своей собственной сущности.

В наше время этот адресат большинством людей воспринимается в виде предмета — денег.