Название: Возрастная психология - Абрамова Г.С.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 1905

Эти идеи помогают человеку обрести целостность. Важно, чтобы они были приняты, стали содержанием сознания, задающим такую целостность.

В психологии принято называть такие идеи мифами, так как в отличие от других идей мифы обладают большой энергетической мощностью, аккумулируют в себе очень сильный заряд психической энергии. Миф придает человеку уверенность, оптимизм, вселяет радость, он помогает ему переносить лишения и выносить невероятные испытания, так как наполняет жизнь смыслом. Но человек может быть раздавлен, если в разгар своих испытаний и неудач он понимает, что миф был не более чем сказкой, рассказанной идиотом, то есть пустым словом, лишенным всякого содержания в его жизни. Это трагедия — печаль, растерянность, апатия.

Современный человек, живущий в конце XX века, кажется, так же мало знаком со свойствами своей психики, как и наши менее просвещенные предки. Своей психике сам он часто и открыто не доверяет и ни во что ее не ставит. Исследователи психики часто озабочены практической выгодой, а не полученными результатами. Выгода порой измеряется не столько следованиемистине, сколько размером гонорара. Потому и сложилось отношение к психике, говоря словами Юнга, как к свалке для нравственных отбросов. Но смысл жизни не может быть исчерпывающе объяснен чьей-то деловой жизнью, точно так же, как невозможно ответить на глубокую страсть человеческой души банковским счетом.

Анализ изменений в психике людей XX века, проводимый антропологами, философами, психологами, показывает, что существенным является возрастание и сохранение инфантилизма — незрелости души, выражающейся не только в знаменитом "бегстве от свободы" (Э.Фромм), но и в бегстве от собственной природы в мир машин и всевозможных технических достижений, что, бесспорно, заставляет человека восхищаться своими собственными достижениями. "Сегодня человек болезненно осознает, что ни его великие религии, ни его различные философские системы не способны обогатить его такими могущественными, живыми идеями, которые могли бы обеспечить ему чувство защищенности, в котором он так нуждается перед лицом нынешнего состояния мира", — очень хочется присоединиться к этим словам К.Юнга, наблюдая вокруг страх или томление людей перед необходимостью изменить что-то в своей жизни. Ожидание этих изменений, инфантильный уход от необходимости спланировать, вызвать их и осуществить выливается в стремление следовать за кем угодно и куда угодно, лишь бы не заниматься движением к собственному Я. Примеров этому так много, что я объединю их все в одной фразе, часто повторяемой на разные лады: "Разве от этого что-нибудь изменится?" Под этим может подразумеваться все: усилие, слово, действие — любое проявление жизни. Недоверие к ней, к возможности ее изменения настолько ярко отражает незрелость сознания, его нетождественность самому себе, его зависимость от обязательного воздействия извне, что остается впечатление чуть ли не всеобщего ожидания чуда от появления кого-то, кто будет заниматься изменением индивидуального сознания.

Рост числа всевозможные пастырей и проповедников, знахарок и колдунов, сертифицированных (неизвестно где и кем) специалистов по воздействию на сознание, стремительное падение авторитета научного знания, самой проблематики истины — это болезнь нашего времени, лишившего человека целостности сознания и предлагающего взамен ее персону, якобы воплощающую в себе эту целостность.

Если в онтогенезе, на ранних его стадиях, встреча с другим позволяет человеку выделить существование свойств психической реальности, то в истории общества, в истории человеческих общностей это приводит почти к обратному — к исчезновению возможности реагирования на эти свойства. Невозможность договориться о разрешении конфликтов, сам факт существования многочисленных конфликтов в отношениях между группами людей разной численности и разной степени общности не только повергает в отчаяние, но и заставляет задумываться о том, почему они не решаются разумным (когнитивным) путем, почему в них всегда применяется сила или применением силы потенциально угрожают.

Потеря целостности сознания, появление в психике человека относительно не связанных между собой модальностей — групп качеств, объединенных внутри себя одним признаком, — привела к тому, что сегодня мы можем наблюдать эти тенденции дезинтеграции психики во множестве проявлений- от массовой потери материнских и отцовских чувств по отношению к своим детям до полного разрыва всех видов эмоциональных и интеллектуальных связей между поколениями, от роста тяжких преступлений среди взрослых до появления малолетних наемных убийц...

Дезинтегрированность психики выражается и в большем числе косвенных признаков, заявляющих о потере Я его главной интеграционной особенности — его собственной тайны, связанной со стыдом и понятием греха, с механизмом сохранения основ нравственных переживаний — достоинства, чести. Перечислю только несколько таких признаков: культивирование насилия в разрешении конфликтов; обесценивание индивидуальности или, наоборот, подчеркивание ее священности; отношение к человеку, к его деятельности как к предмету купли-продажи; декларация свободы без обеспечения ее прав и тому подобное.

Естественно, на общем фоне дезинтегрированности можно наблюдать существование отдельных людей, которые чувствуют себя на своем месте, ощущают свою силу и необходимость для жизни, обладают развитой Я—концепцией, где практическая философия жизни предполагает жизнеутвержде-ние, благоговение перед жизнью. Таких людей очень мало, их интегрированность, цельность, если хотите, душевное здоровье, продуктивность далеко не всегда воспринимаются окружающими как значимое человеческое свойство. Недаром сегодня проблема здоровья воспринимается не только как личная, индивидуальная проблема, но и проблема социальная, особенно когда речь идет о качествах лиц, принимающих ответственные решения. Слова об их личных амбициях, о состоянии, в котором принимаются решения, а в конечном итоге — об интегрированности или дезинтегрированности их психики не являются пустыми. Этот дезинтегрированный или интегрированный другой может оказаться (и оказывается) тем конкретным лицом, которое принесет неисчислимые страдания миллионам людей.

Из тех психологических образований, которые обеспечивают интегрированность психики, можно выделить несколько, на мой взгляд, самых важных:

— идеи о собственном происхождении и происхождении человечества;

— идеи о цели и смысле своей жизни и жизни людей вообще;

— идеи о возможности воздействовать на свою жизнь и жизнь других людей;

— идеи об общности себя с другими людьми и об уникальности своего Я.

Думаю, что степень абстрактности этих идей будет влиять и на их возможную конкретизацию в переживаниях. Опыт работы с людьми разных возрастов показывает, что пока одна (или несколько) из указанных идей является слишком конкретной, сведенной к выполнению ряда действий или к фиксации на одном или нескольких переживаниях, продуктивность человека в решении жизненных задач резко снижается, он фактически становится обреченным на воспроизведение одной и той же формы своих качеств, например, в виде социальной роли "строгой учительницы", "заботливой мамы", "карающего отца", "руководителя" и тому подобное. Это не только путь к дальнейшей дезинтеграции своей психики, это путь и к психологической смерти, так как он связан с практическим игнорированием других качеств своей же психической реальности.