Название: Возрастная психология - Абрамова Г.С.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 1905

Любовь к живому и любовь к мертвому — крайние проявления человеческого в человеке. Что это?

Это и факты жизни, узнаваемые уже в младенческих движениях, в подростковом вандализме, в стяжательстве и накопительстве в старости, в страхе перед новым у пожилого человека — в тысяче фактов из судеб людей, которые приходили и приходят ко мне на прием. Это и попытка размышления о чем-то трудно уловимом, что присутствует в различиях между людьми.

Остановлюсь пока на этом. Ясно, что сама жизнь во всем ее бесконечном разнообразии ограничена смертью. "Философия жизни", как жизнеутверждение или жизнеотрицание, составляет основу переживания феномена времени жизни, феномена силы жизни — наличие жизненной энергии и ее направленности. Человек встречается с ним как со своими возможностями сопротивления другому, сила этого сопротивления рождает боль. Через сопротивление, через боль (свою боль) ребенок приходит к переживанию несоответствия себя и другого, к переживанию начала и конца как неизбежных характеристик любого явления.

Вернусь к понятию обратимости — именно с ним, во всей полноте, сталкивается ребенок,переживая боль как обратную связь, идущую от факта собственного существования, — боль, преобразующую действие, фиксирующую переживание, уточняющую образ, изменяющую все проявления психической реальности.

Обратная связь, обратимость — боль как преобразованная сила, как преобразованная энергия обращает человека к ее источнику, то есть к самому себе. Боль в предельно ясной форме позволяет разграничить источник боли и ее содержание — переживание боли: "мне больно от" и "я болею". Таким образом обозначается граница физической реальности тела человека и граница психической реальности, их несоответствие другим видам реальностей. Протяженность психической реальности за пределы физического тела человека выделяется тоже через феномен боли, через переживание присутствия другого человека как фактора, преобразующего активность, трансформирующего ее до боли со всеми ее проявлениями:

— Мама, тетя глазами толкается! (3 г., из дневниковых записей. -А.Г.)

— Я за дядю плачу (3 г. 2 мес., из дневниковых записей. — А.Г.) (плачет горючими слезами, жалея персонажа оперетты).

— У меня сердце остановилось, умерло от страха. Я боялся, что поросят съедят (3 г. 4 мес., из дневниковых записей. —А.Г.).

Зыбкость, неопределенность границ психической реальности преодолевается через феномен боли при сопоставлении, разделении источника боли и содержания переживания боли. Так появляются в картине мира его контуры, которые позднее оформляются в Я—концепцию (ее основа — содержание переживания боли), в концепцию другого (в том числе и другого человека). Основу концепции другого, думается, составляет переживание несоответствия содержания боли и источника боли, вызванное плотностью другого.

Источником боли может быть в принципе любой материальный предмет (в том числе и слово с его специфической материальностью, и взгляд, и тому подобное). Содержание боли принадлежит психической реальности человека и является, как мы уже отмечали, признаком жизни, присущим самому живому существу.

Итак, можно думать, что существование феномена жизни и смерти при встрече ребенка с ними задает в онтогенезе важнейшее свойство психической реальности — протяженность во времени, а переживание боли способствует структурированию, организации пространства психической реальности, подготавливает предпосылки для появления Я—концепции и концепции другого как форм, фиксирующих качество психической реальности.

Переживание жизни и смерти, переживание боли составляет главное содержание философии жизни, которое конкретизируют для ребенка окружающие его люди.

Но постоянно обращает на себя внимание система жизненных фактов, показывающая предельную избирательность активности уже маленького ребенка. Обычно в общем виде их можно описать через качественные различия между детьми: активный — пассивный, любознательный — равнодушный, чувствительный — безучастный, ласковый — злой, смелый — трусливый, внимательный — рассеянный, сосредоточенный — отвлекающийся, веселый — плаксивый и т. п.

(Примерно эти же различия принадлежат и другим живым существам, например животным.)

Это не только характеристики динамики неких "процессов" в человеке (эмоциональных, волевых, познавательных), но и описание различий в ценностях (отношениях, состояниях), которые преобладают в активности ребенка. Недаром уже у шестилетних детей можно выделить достаточно устойчивые типы ценностей[56], выступающих как преобладающее содержание активности, как основной вектор, как главное направление построения картины мира. С полным основанием можно говорить о том, что за вариантами ценностей стоят глобальные переживания жизни и смерти, которые Э.Фромм описывал как биофилия и некрофилия. Они не обязательно выступают в чистом виде как любовь к живому или любовь к мертвому. Современная психология дает возможность качественно анализировать живое и мертвое в психической реальности, применяя для этого общее понятие психической смерти, которое не тождественно понятию физической смерти.

Прежде чем обратиться к этому понятию, попробуем увидеть на конкретном материале, характеризующем ценности детей, проявление биофильской и некрофильской ориентации. Этот материал нам нужен для того, чтобы еще раз уточнить роль и место переживания жизни и смерти в картине мира каждого человека.

Используем для анализа данные из уже упоминавшейся книги Н.И.Непомнящей (1992, с.51). "В настоящее время люди с ценностью реально-привычного функционирования составляют большинство (среди детей 6-7 лет таких 50-60%), людей с универсальной ценностью меньшинство (универсальность ценности — это возможность свободного выбора человеком способа действия, отношения к предмету в соответствии с изменением характера ситуации. — А.Г.)

Такое соотношение есть объективная необходимость, с которой приходится мириться (хотя в этическом и практическом смысле оно радовать не может)".

Ценностность реально-привычного функционирования я рассматриваю как вариант любви человека к неживому, важнейший признак неживого — постоянство, отсутствие изменений, следование, говоря словами Э.Фромма, "закону и порядку". Один из главных признаков некрофильской ориентации человека — жизнь в прошлом, постоянное ее воспроизведение в настоящем, "для него существенно только воспоминание, а не живое переживание, существенно обладание, а не бытие" (Э.Фромм, 1992, с. 32). Говоря иначе, в фактах существования ценностное™ реального привычного функционирования у детей можно видеть проявление некрофильской ориентации, естественно, не в тех ее крайних формах, которые описаны Э.Фроммом в психологических портретах Сталина и Гитлера, а в ее бытовых, распространенных формах ориентации большинства людей на воспроизведение своего привычного функционирования как действительной сущностей жизни.