Название: Возрастная психология - Абрамова Г.С.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 1898


С ними, малышами, почти не разговаривают, им почти не читают, им почти не показывают картинок, зато могут с гордостью сказать, что у ребенка есть: игрушки, книжки, комната, еда и тому подобное. Хорошо, когда есть, но еще лучше, когда есть мама и папа, которые могут быть рядом с ребенком, быть внимательными к тому, что происходит с ним, а не только с самими собой. Беда в том, что и с собой-то мало что происходит, да и откуда взяться событию, событиям, если собственная Я— концепция пуста и существует (конечно, это крайний вариант) только в форме тела...

С носителем психической смерти холодно и неуютно рядом. Это качество человека скорее ощущается, чем понимается, особенно в первые мгновения восприятия такого человека. Скорее также ощущается, чем воспринимается, и носитель психической жизни. Думаю, что существующее у всех народов понятие о человеке, аналогичное понятию в русском языке "белая ворона", говорит о специфике восприятия именно этого качества человека.

Носитель психической жизни — думаю, что ярчайший пример этому Александр СергеевичПушкин, — создает вокруг себя достаточно сильное напряжение, которое многие люди могут просто не выдержать, так как оно невыносимо для них по интенсивности изменения. Жить в постоянно меняющемся поле непросто. Может быть, я недостаточно точно выразила главное в содержании психической жизни, но это попытка отразить проявление универсальности человека, живущего психической жизнью. Оставаясь собой, он бесконечно изменчив, это как бы постоянно преобразующаяся форма психической реальности, которая в своей уникальности обладает свойствами универсальности. Может быть, поэтому у каждого свой Александр Сергеевич Пушкин, "мой Пушкин", как сказала Марина Цветаева за всех нас.

Если психическая смерть -^ это воспроизведение одной и той же формы реальности, и время здесь останавливается, то в психической жизни ее бесконечное разнообразие форм позволяет отнестись к времени как к далеко не самому главному источнику изменений. При психической жизни время может ускоряться и замедляться, останавливаться, поворачивать вспять, исчезать, физическое бытие и психическое начинают протекать в разных системах координат, которые могут в какие-то моменты совпадать, а в какие-то — далеко (или навсегда) расходиться.

В онтогенетическом развитии человек, ребенок сталкивается с феноменом психической смерти и феноменом психической жизни через характеристики продуктивности и репродуктивное™ отношений, которые проявляют к нему родители (да и вообще люди).

Хотелось бы думать, что продуктивные отношения, то есть творческие, гибкие, — это проявление психической жизни, а косные — репродуктивно воспроизводимые — проявление психической смерти.

Как у радости множество проявлений, так и у продуктивных отношений нет стереотипов, тогда как репродукция, воспроизведение отношений не только гасит признаки жизни у каждого из участников этих отношений, но и воспроизводит скуку, которая давно ассоциируется у людей с серым цветом, то есть практически с отсутствием цвета. Так и хочется продолжить, что не только с отсутствием цвета, но и запаха, и вкуса — всех ароматов жизни.

Продуктивные отношения — творческие, эвристические, созидающие — учитывают и создают изменения в человеке, те изменения, которые буквально наполняют его жизнью. Недаром всем известно, что когда люди любят друг друга (а это самое продуктивное отношение из известных человечеству), они словно излучают свет, они переполнены жизнью — остро чувствуют и воспринимают.

Ребенок, окруженный продуктивными отношениями, отношениями любви, вырастает смелым и свободным, так как чувствует свою силу — силу своей жизни во всех ее проявлениях. Он — не лишний на белом свете; конечно, я упрощаю ситуацию в целях анализа феномена жизни, но очень хочется привести хотя бы один пример продуктивных отношений, простой бытовой пример: в купе моими попутчиками были не очень уже молодая женщина и ее пятилетний сын. Всю дорогу — три часа — мать играла с ребенком, разговаривала, читала ему, ни разу не одернув, не прикрикнув. Они понимали друг друга. Это было так удивительно, что один из соседей не выдержал и спросил:

— Вы, наверное, работаете с детьми, это ваша профессия? И услышал в ответ:

— Нет, это просто мой младший сын.

— Сколька их у вас?

— Пятеро.

Я сразу вспомнила книги Домокоша Варги. То же спокойствие, уверенность, лиризм, юмор. Боже, сколько теплых и нежных слов хотелось бы сказать, описывая и мою попутчицу, и любимого писателя. Ловлю себя на том, что называю их одним словом — они светлые люди, а значит радостные, жизнелюбивые, жизнеустроители.

В продуктивных отношениях люди реагируют на изменения друг друга, не утрачивая в этой изменчивости собственную уникальность, сохраняющуюся во времени не как одноцветное образование, а как переливающаяся всеми цветами картина жизни, узнаваемая и изменчивая одновременно.

Репродуктивные отношения порождают скуку, узнаваемость, повторяемость, банальность. Скука разнообразна и однообразна одновременно — разнообразна по причинам, однообразна по механизму возникновения. Он, этот механизм возникновения скуки, связан о повторяемостью, однообразием... Чего?

На этот вопрос ответить можно одним словом — с повторяемостью отношений, где все участники отношений погружены в атмосферу бессобытийности. Ничего не происходит, время как бы останавливается, чувства притупляются, энергия действия, энергия мысли теряет свой источник.

Почему это происходит? Как появляется скука? Как возникают репродуктивные отношения между людьми? Об этом мы еще поговорим в других главах книги.

Пока мне очень важно, чтобы вы, мои читатели, почувствовали в переживании скуки дыхание смерти, ее холода и беспощадной однообразности.

Так, в своих чувствах — чувстве радости и чувстве скуки — человек переживает наличие в своей собственной жизни светлых и темных ее источников, пробивающихся на поверхность течения будней с разной силой.

Каждый человек, получая возможность наблюдать за временем своей жизни — обращаться к своему прошлому и будущему, — отмечает, что изменения с ним происходят разные, — он не только, например, научается чему-то, но и развивается, не только развивается с течением времени, но и разрушается, то есть регрессирует. Примеров этому множество уже в младенческом возрасте — умел ножки засунуть в рот, когда еще не стоял на них, научился стоять, а ножку в рот уже не засунуть... К четырем годам научился понимать на родном языке, а потом годами (безуспешно?) осваивает иностранные языки...

Уже в детстве ребенок сам может заметить не только свои приобретения (развитие?), но и свои потери (регресс). Дневниковые записи в этом смысле весьма красноречивы:


Оцените книгу: 1 2 3 4 5