Название: Введение в языковедение - Реформатский А. А.

Жанр: Иностранные языки

Рейтинг:

Просмотров: 1284

Наряду с аффиксальным способом образования основных форм глагола латинский язык использовал также и корневой супплети-визм; например, с одной стороны, ато, amavi, amatum, amare — “любить” и, с другой —fего, tulĪ, lātum[338], ferre — “нести” (ср. в рус­ском: иду — шел).

В субъектном и объектном употреблении личных местоимений во всех индоевропейских языках употребляются супплетивные фор­мы, что является одним из доказательств родства этих языков, на­пример: я — меня, нем. ich — mich, сканд. ik — mik, англ. I — те, франц. je — moi, лат. ego — те, санскр. agham — тат и т. п.

В склонении русских личных местоимений, кроме супплети-визма корней и супплетивизма основ [ja] — [м'эн'-а; мн'-э; мн-ojy] для 1-го лица, встречается яркий пример супплетивизма кор­ней для 3-го лица: [он] — [j-ово], на [н'-ом] и т. п. Причины, породившие эти супплетивные формы, различны (см. ниже).

К супплетивизму корней относятся и такие случаи в русском языке, как образование форм числа у существительных от разного корня: человек— люди, ребенок — дети.

Типичными примерами супплетивизма основ в этих формах являются названия молодняка: поросенок — поросята, козленок — козлята; названия людей по нации или социальному положению, сословию: армянин — армяне, дворянин — дворяне, хозяин — хозяева;

а также такие случаи, как друг — друзья, брат — братья, звено — звенья, а также цветок — цветы; родовые пары типа козел — коза, кот — кошка, продавец — продавщица и многие другие.

Супплетивные пары могут возникать разным путем. Или в том случае, когда из двух однокорневых пар, в которых теряются про­тивоположные члены, получается новая пара из оставшихся чле­нов, например: человек — человеки, люд — люди, где форма человеки утратилась (ср. остаток этой формы в поговорке: “Все мы люди, все мы человеки”), а слово люд стало собирательным; тем самым фор­ма множественного числа люди “освободилась” и соединилась с формой человек в новую, супплетивную пару: человек — люди; то же с супплетивизмом основ: продавец — продавица и продавщик — продавщица, где слово продавица утратилось, а слово продавщик “ушло” в просторечие; откуда новая пара с супплетивизмом основ: продавец — продавщица.

Но иногда супплетивные пары возникают и чисто фонети­ческим путем, например во французском из аффиксальной пары ип — ипе — “один — одна” благодаря фонетическим изменениям возникла супплетивная пара [ое] — [у:п] (орфографически “по-старому” ип — ипе); то же в латинском примере latum (из tia-tum) — tuH; русское шел этимологически восходит к корню [хьд-], наличному в ходить и т. п. Супплетивизм свойствен далеко не всем языкам.

§ 56. СИНТЕТИЧЕСКИЙ И АНАЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ ЯЗЫКОВ

К вопросу о синтетическом и аналитичес­ком строе языков можно подходить по-разному. Что это вопрос грамматический, никто не спорит, но одни исследователи в определении этого важного вопроса идут от морфологии, другие — от синтаксиса. Однако есть и третий путь: идти от классифика­ции грамматических способов и их употребления в том или ином языке. При этом соблюдаются интересы и морфологии, и син­таксиса.

Все грамматические способы можно разделить на два принци­пиально различных типа: 1) способы, выражающие грамматику внутри слова, — это внутренняя флексия, аффиксация[339], повторы (настоящие повторы отнюдь не словосочетания, а удвоенные формы слов), сложения, ударение и супплетивизм, 2) способы, выражающие грам­матику вне слова, — это способы служебных слов, порядка слов и интонации. Первый ряд способов называется синтетйческим (синтетический — от греческого synthetikos (synthesis — “сочетание, составле­ние”) — “получающийся в результате синтеза”, “объединяющий”), второй — аналитическим (аналитический — от греческого analytikos (analysis — “развязывание”, “разре­шение”) — “получающийся в результате анализа”, “разъединяющий”).

Значение этих терминов сводится к тому, что при синтетичес­кой тенденции грамматики грамматическое значение синтетизи-руется, соединяется с лексическими значениями в пределах сло­ва, что при единстве слова является прочным показате­лем целого; при аналитической же тенденции грамматические зна­чения отделяются от выражения лексических значений; лекси­ческие значения сосредоточены в самом слове, а грамматичес­кие выражаются либо сопровождающими знаменательное сло­во служебными словами, либо порядком самих знаменательных слов, либо интонацией, сопровождающей предложение, а не данное слово.

От преобладания той или другой тенденции меняется характер слова в языке, так как в языках синтетического строя слово, буду­чи вынутым из предложения, сохраняет свою грамматическую характеристику. Например, латинское слоъо/Шит, кроме того, что оно лексически обозначает “такое-то имя родства (сын)”, показы­вает, что: 1) это существительное, 2) в единственном числе, 3) в винительном падеже, 4) это прямое дополнение. И для характе­ристики строения предложения эта “вырванная” форма filium дает многое: 1) это прямое дополнение, 2) зависящее от сказуемого — переходного глагола, 3) при котором должно стоять подлежащее', определяющее лицо и число этого сказуемого — глагола. Слово синтетических языков самостоятельно, полноценно как лексичес­ки, так и грамматически и требует прежде всего морфологическо­го анализа, из чего синтаксические его свойства происходят сами собой. В сложном предложении, например в том же латинском языке, есть особые явления, не вытекающие из синтетических свойств слов, например “согласование времен” (consecutio temporum).

Слово аналитических языков выражает одно 'лексическое зна­чение и, будучи вынуто из предложения, ограничивается только своими номинативными возможностями; грамматическую же ха­рактеристику оно приобретает лишь в составе предложения.

В английском “кусок” — round — это только “2πR”, если не знать, из какого предложения этот “кусок” вынут; конечно, это не всегда то же самое слово, что выявляется только в синтаксических контекстах (a round table — “круглый стол”, a great round — “боль­шой круг” и т. п.); русские же слова круг, круглый, кружить и без синтаксического контекста понятны как явления лексики, и поэ­тому они несопоставимы с английским round. Это грамматически разные явления.

Из этих общих положений есть целый ряд следствий. Одно из них состоит в том, что выражение грамматических значений в син­тетических языках повторяется как в согласованных членах пред­ложения, так и в пределах форм одного и того же слова.

Можно сравнить “перевод” с одного языка на другой такого предложения, как Большие столы стоят:

Немецкий язык: Die grossen Tische sicken — множественное число выражено четыре раза: артиклем (аналитически) и аф­фиксами в существительном (Tisch-e), в прилагательном (gross-en) и в глаголе (steh-en) (синтетически).