Название: Психология человеческой жизни - Абрамова Г. С.

Жанр: Психология

Рейтинг:

Просмотров: 732

Другие люди в течение всей жизни вызывают чувство удивления тогда, если отказываются от естественных нравственных добродетелей и считают нечеловеческое истинным. Именно удивление, связанное с появлением в жизни неожиданно нового и не соответствующего ожиданиям. Такое чувство вызывает, например, сообщение о продаже еще не родившихся детей, объявление о покупке мужа для дочери, информация о драках девочек из-за мальчиков на городской дискотеке. Все это принимается с тем отношением («Чуден мир!»), в котором собственная способность понять и принять происходящее не является абсолютной. Но эти сообщения не пугают своей бесчеловечностью, они лишь обостряют интерес к жизни, к людям, к себе. Обобщения от встреч с одними людьми не переносятся на других, каждого человека «надо понимать как человека». Пережитое не породило предубеждения к людям, не создало того, что психологи называют социальными стереотипами: встреча с немцами, детьми тех фашистов, которые убили братьев и долгие годы морили голодом всю семью, породила только глубокую взаимную симпатию и дружбу на долгие годы. Когда молодой немец пытался объяснить, что они — его поколение — невиноваты, что они — другие, ему просто сказали, что война кончилась, а живым надо жить по совести. Это так очевидно и просто. К ним, немцам, не было никаких претензий, не было желания унизить или проявить свою непреходящую боль от потери. Нет. Были вопросы о жизни, об устройстве их государства, о родителях и работе — то общение людей, когда люди интересны друг другу как разные. Рождественской открытке от «наших немцев» в семье рады, как и весточкам от детей.

Запрет на религию, официальная ориентация на атеизм не мешали моей героине крестить детей и читать молитвы перед сном, обращаясь к Всевышнему за поддержкой и помощью. Слова молитвы, упование на милость и милосердие Бога не суесловие, а та необходимая основа отношений с миром, которая дает силы и поддержку во всех испытаниях. Это осознается как главное правило жизни, как сама ее суть. Религиозные праздники всегда отмечались и отмечаются так, как это было принято в родительской семье.

Профессиональная работа с людьми — педагогическая деятельность — была тем жизненным призванием, где складывалась концепция человека; проявлялась она в ежедневных отношениях с учениками, «каждого из которых хотелось научить мыслить самостоятельно». Предмет — математика — давал для этого возможности, силы и время. Усилия не пропадали бесследно — ее ученики знали предмет и могли сдавать вступительные экзамены в главные вузы страны. Как говорят сегодня, они были конкурентоспособны. Она учила их добросовестно, потому что не могла иначе, — это была ее жизнь, их жизнь, где ложь в отношениях — главный порок. Учить плохо — значит лгать себе и им, ученикам. Это было недопустимо, это было то, что обосновывало ее отношение к ученикам, которое они чувствовали и принимали с детской признательностью. Будучи детьми, они делились с ней сладостями, а став взрослыми — выпускниками, — говорили слова благодарности и через десятилетия узнавали при встрече, не избегая взглядом и не скупясь на приветствие. Ее работа в школе не ограничивалась предметом. Школьные стенгазеты размером в несколько квадратных метров, конкурсы стихов и шахматные олимпиады, карнавалы, лыжные соревнования — это неполный перечень того, что она могла и хотела делать с чужими детьми — своими учениками. Зачем надо было тратить на это силы? «Это была моя жизнь, я любила школу, детей, свою работу, я и сейчас все это люблю», — простые слова о главном, о соответствии человека своему сознанию, своему делу, своему Я. Философский язык позволяет сказать, что это слова человека, преодолевшего отчуждение от собственной жизни. Я бы добавила: и не имевшего этого отчуждения, и не имеющего его сейчас. Одна из причин отсутствия отчуждения состоит в том, что концепция человека, которая реализуется в отношениях с другими людьми, задает высокую степень свободы для осуществления жизни как собственного Я, так и жизни других людей. В ней нет примитивного стремления отождествлять других с собой, нет стремления упростить многообразие жизни до одного варианта, нет страха перед многообразием проявлений человеческой сущности и неизбежным риском в условиях высокой неопределенности человеческой природы. Всего этого нет, потому что есть обоснование своего бытия Создателем, своей сущности как его дара, своей семьи как основания своей сущности, своего Я как осуществления Я-усилий по его проявлению.

Думаю, что моя героиня это сформулировала короче и точнее: «Мне всегда хотелось жить, даже когда было невыносимо тяжело». Жажда жизни — это еще одно из переживаний, которое характеризует данность Я, его силы как потенциал нереализованных возможностей. Они открываются человеку в осознании того, что его жизнь зависит от него самого, его усилий, его чувств, как зависит от него решение о выборе спутника жизни, об организации семьи и ее сохранении в изменчивых социальных обстоятельствах. Более чем пятидесятилетний опыт семейной жизни моей героини — еще одно свидетельство того, что у нее нет отчуждения от собственной жизни, она живет в каждом ее дне, не повторяясь в привычках и шаблонах, «учась всю жизнь у самой жизни».

Тяжесть усилий, затраченных на осуществление жизни, отсутствие бытового благополучия не воспринимаются как жизненное наказание или поражение. «Мне папа всегда говорил, что завидовать — большой грех, надо уметь радоваться тому, что люди могут сделать хорошее и самому стремиться делать лучше». Это тоже из вечных ценностей, из заповедей. Это то, что делает ценными собственные усилия, те Я-усилия, которые осуществляются с помощью собственных же обоснований — тех самообоснований, которые проявляет Я.

В концепции человека, которую осуществляет в жизни Нина, ее собственное Я проявляется в тех ситуациях, когда на нее пытаются оказать воздействие: она не принимает решения об изменении своей жизни, если считает это недопустимым с точки зрения тех нравственных обоснований жизни, которым следует. «Я знаю, что я упрямая: если считаю, что так нельзя, то меня почти невозможно заставить...» Это упрямство, я бы сказала, устойчивость структуры Я, сочетается с его пластичностью и динамичностью, которые позволяют быть открытой собственным чувствам, быть захваченной потоком изменений, которые они привносят в психическую реальность. Бабушка, она так заигралась с внуком, что они вместе забыли о режиме дня для младшего школьника. Мне думается, что это одно из проявлений Я как данности, тех его свойств, которые не могут воплотиться в осознанных формулировках, отражающих отношения к людям, к себе. Эти свойства — больше, чем структура сознания: они раскрывают сущность данности Я, его самодостаточность как природного образования.

Редкое умение играть с детской увлеченностью, любовь к проявлениям детского восприятия мира, сама возможность такого восприятия как готовность к удивлению и восхищению говорят, по-моему, о наличии у моей героини того качества Я, которое больше всего соотносится с эпитетом «живой». Живое восприятие, живой ум, живое воображение, живые чувства, свежесть впечатлений и переживаний — это все о ней. За ними — ранимость, повышенная сензитивность, позволяющая чувствовать то, что мало доступно другим людям, поражая их порой той восприимчивостью к событиям жизни близких людей, которой нет объяснения в рациональном мире.